— Сегодня вечером. Утром об этом население должно читать.

— Но беглые доберутся до города не раньше рассвета.

— Работайте на опережение.

Гости вышли из избы, сели в свою скромную «десятку» и уехали. Вольнов открыл папку с делом Родиона Брелева.

— Его физиономия мне кого-то напоминает. Цимбал глянул на фотографию:

— Мне тоже, но сразу не соображу.

— Мозги должны срабатывать раньше глаз. Ты видишь визуальный ряд и уже знаешь, как прозвучит подпись под ним. Сколько крепких сейфов в нашем городе?

— Около ста пятидесяти, не считая банков.

— Подготовь мне список. Нам хватит и пяти штук. Для смачности понадобится троечка трупов. Не простых, а разорванных в клочья. Посмотрим, как сработает хваленый Олег Громов.

— Послушай, Паша! А ведь беглый медвежатник похож на Громова. И возраст тот же.

Вольнов расплылся в улыбке.

4.

Первый рабочий день в новом здании Олег Громов начал в хорошем настроении. Шикарный просторный кабинет, огромная приемная со столом для заседаний, оборудованная по последнему слову техники. И старая, опытная и верная секретарша, похожая на школьную учительницу начальных классов с большим опытом работы в школе. Олега она устраивала по трем причинам: безукоризненное знание своего дела, железная дисциплина и порядок, а главное — Лора его не ревновала к ней.

На столе редактора лежал свежий выпуск «Вестника уголовной хроники».

Олег сел в свое удобное кресло, взял газету. В глаза бросился заголовок, набранный крупным шрифтом: «Битва на железнодорожных путях». Пробежав статью, он нажал на кнопку, встроенную в стол. Как по мановению волшебной палочки на пороге выросла его секретарша в излюбленном строгом костюме.

Громов окинул ее взглядом:

— Пора осовремениться, Валентина Иванна. Новое здание, новый офис, новый стиль. Вы смотритесь как напольные часы с боем в стиле ампир на фоне абстрактной живописи сегодняшних дней.

— Смените секретаршу. Это все?

— Кто верстал этот номер?

— Ваш заместитель.

— Давайте его сюда.

— Он уже в приемной.

— Тем лучше.

В кабинет вошел старый приятель Олега Лев Заикин, с которым они проработали не один год.

— Обалдеть можно. Вот это хоромы!

— Выключи из лексикона стандартные фразы, — буркнул Олег.

— Простите, мой фараон.

— Можешь сесть. Что это у тебя?

Лев положил листок на стол:

— Приказ хозяина. Со следующего месяца мы выходим в цвете плюс четыре полосы. С нас требуется пустячок — увеличить тираж на четверть.

— А покупать кто будет? Он помешан на тиражах. У нас население убавляется, а не растет. Московские мерки тут неприемлемы.

— Об этом ты ему сам скажи.

— При случае.

— Сегодня он тебе представится, его секретарь уже звонил.

— Пока я не составлю отчет, мне там делать нечего. Объясни мне, дураку, опытный репортер, кто ставит посредственный материал без видеоряда на первую полосу?

— Материал пришел поздно вечером, верстали ночью, я был вызван в редакцию в полночь. Кто писал материал, не знаю, но на нем стояла резолюция Вольнова, сделанная красным карандашом: «На первую полосу». Я не могу перечить руководителю холдинга.

— Почему Управление внутренних дел не соизволило прислать фотографии беглецов?

— Я уже дал запрос. Ждут материалы из Москвы.

— Басни. У каждого этапированного заключенного есть сопроводиловка с фотографиями.

— Мне сказали, что вагон с документами сгорел. Умышленный поджог.

— Им бы ноги унести, не до-поджога вагонов было. Это же не статья, а страшилка какая-то. «Берегитесь, козлята, к городу подкрадывается серый волк, и он вас всех сожрет». Снимки беглецов должны быть размещены во всех газетах, висеть на каждом столбе и не сходить с экранов. А мы имеем дело с тенями. Хичкоковский саспенс какой-то.

В кабинете генерального директора холдинга шел более спокойный разговор. Вольнов сравнивал две фотографии. Его заместитель восседал напротив.

— Похожи. При сравнении — ничего общего, но при словесном описании внешности можно прийти к одному знаменателю.

— Не перегнуть бы палку, — покачав головой, сказал Цимбал.

— Генерал уже звонил мне. Беглецов взяли. Сегодня поножовщиной и уличным разбоем никого не удивишь, Костя, нам нужна сенсация, а не объедки с барского стола. Чем будем удивлять? Тем, что подложили шлюху в постель мэра? Холостой выстрел. Посадить губернатора за взятки? И что? Кого этим удивишь? Нам нужен многосерийный блокбастер. Не мелкая сиюминутная возня, а долгоиграющий кошмар, доводящий до всеобщей паники.

— Красиво, Пал Иваныч. Одно «но» мешает. Громов пишет отчет и уходит в отпуск на месяц.

— И речи быть не может.

— Ты же сам его заявление подписал неделю назад.

— Куда он собрался?

— В Париж со своей пассией. Визы получены, билеты куплены.

— Кто она?

— Никто. Личная секретарша, домохозяйка, стряпуха. Приехала после журфака по распределению и попала в его лапы. Он мужик цепкий. Хорошенькая, бывшая «Мисс университет».

— Вызови его к себе и поговори. Я послушаю. Можешь удвоить ему ставку.

— Попробую.

5.

Счастливых дней в ее жизни не хватало. Были эпизоды мнимого счастья, не более того. Не помогала даже красота. Всю жизнь она находилась в услужении у деспота. Так сложились ее карты. Сейчас Ирина имела возможность взойти на подиум, но в тридцать лет карьеру пора заканчивать, а не начинать. Приходилось довольствоваться должностью главного дизайнера редакции моды в холдинге своего любовника.

В коридоре ее нагнала девушка и попросила подписать эскизы. Она подписала три, четвертый перечеркнула фломастером.

— Не тот колер, дорогуша.

— Переделаем, Ирина Борисовна.

В конце коридора находился лифт, которым пользовался только генеральный директор. Он доставлял хозяина непосредственно в кабинет, а туда без вызова мог заходить только Костя Цимбал. Для Ирины тоже было сделано исключение.

Охранник, постоянно дежуривший у лифта, повернул ключ под кнопкой вызова, потом нажал на нее.

— Прекрасно выглядите, Ирина Борисовна.

— Ты хотел сказать «стильно». Согласна. Профессия обязывает. Прекрасно я выглядела лет десять назад, сейчас возраст не позволяет.

— Но…

— Молчи, Егор. Ты мне не подчиняешься, и лесть тебе не идет.