Врата были выявлены, стражи не появились. Осталось только открыть их и войти туда, где Маидум собирался решить судьбу мира, оставшегося у него за спиной. Может, стражи ждут, когда они приступят к действию. Ведь намерение – еще не преступление. Не так ли?

– Воины! Врата открылись, теперь стражи пределов нам не помешают. В чужом мире мы должны встретиться с существом, похитившим силу великого хана. Если нам это удастся, вы станете легендой. Вы будете больше чем просто герои. Хаттар силен, но он посмел бросить вызов самой судьбе, покинув нас. Я ждал, и предсказание Оракула твердит об этом ясно, что правит миром тот, кто сможет постичь всю красоту и справедливость закона.

– Так значит, тот, кто убил великого хана, прячется от возмездия в другом мире? – спросил один из наемников.

– Не совсем так. Убийство не принесло пользы этому миру. Он унес силу вместе с собой, но еще не понял этого. Сила и мудрость Великого теперь его собственность, и он вправе распоряжаться ею, как ему захочется. Он может сделать все по-своему, поставить с ног на голову, но он настолько наивен и беспечен, что с легкостью станет добычей самого жалкого демона, который попробует воспользоваться его силой. Хаттара не надо убивать, просто вернуть в земли Маракары, и вместе с ним вернется великая мудрость Оракула. Именно это и необходимо. В этом моя миссия, и я не пожалею жизни ради достижения такой цели. Если он уже попал под влияние бесов, нам не остается ничего более, как просто убить…

Ночь – время для размышлений. Ночь дает возможность немного успокоиться после дневной суеты и не обращать внимания на мелочи, высвеченные ярким солнцем. Ночь всегда немного тише, чем день. По ночам мысли текут стройно и плавно. Некоторые решения, принятые днем, ночью кажутся немного поспешными, а иногда наивными.

Я сидел возле ее подъезда и смотрел в темное окно. Не знаю, чего ждал. Возможно, того самого момента, когда она вернется и я скажу ей: «Привет». Наверное, просто хотел увидеться. Я не знаю, что должен сказать при встрече и о чем говорить после. Извиняться перед ней или наоборот, требовать извинений. Но встретиться было необходимо.

Ветер, молчаливый и очень задумчивый, настороженный, крутился у ног. Это с трудом понимал я теперешний, с именем Алексей, но Хаттар, который сейчас тоже был во мне, смотрел на ветер совсем по-другому. Даже сложно себе представить, что раньше я не замечал всего, что происходило вокруг так явно. Все предметы и явления были одушевленные, живущие собственной жизнью, увлеченные своими делами. Если прежде можно было говорить, что я один, то теперь, когда я стал видеть и понимать так много, это утверждение не имело никакого смысла.

Я почувствовал, что ветер встревожился. Этот чахлый бездомный бродяга, несущий в себе не самые благородные дворовые запахи, почувствовал приближение чего-то не понятного даже для него. Он встрепенулся и стал напряженным. Его тревога невольно передалась и мне, за короткое мгновение до того, как прямо передо мной возник силуэт пустынного воина.

Маидум, словно ожившая тень, стоял рядом, закрывая единственный выход из узкого прохода между скамейками. Он вовсе не собирался преграждать мне дорогу, он знал, что это не получится. Привычка, выработанная годами и горьким опытом битв, заставляла его совершать подобные действия совершенно бессознательно.

– Пророчество гласит, что после смерти Великого на трон Маракары взойдет тот, кто станет отражением великого духа, живущего на земле…

– И ты пришел сказать мне о том, что я и так знаю.

– Я пришел, чтобы преклонить колено и подставить спину под ступню твою, когда ты будешь восходить на трон.

– Извини, но это не мое место. И, насколько мне известно, оно все еще занято.

– Марак пал от моей руки, потому что видел опасность перед лицом, не беря в расчет меня. Но я не преемник. Я не великий хан. Это место принадлежит тебе. Великий город и храм Оракула ждут своего повелителя. Стены еще крепки.

– Ты проделал огромный и трудный путь, но весь он словно в ночном мраке, в тумане заблуждений и лжи.?

– Да, господин, я всего лишь твой раб.

Я сжал руку в кулак, и царапины на костяшках пальцев стали противно пощипывать. Что бы ни говорилось в пророчестве, его поняли неверно. Я вовсе не собирался возвращаться к тому, от чего ушел. Да, возможно, мир Маракары рухнул у моих ног только потому, что я задавал слишком много вопросов. Но я нашел ответ. А то, что случилось с великим ханом, нормальное явление. Рано или поздно подобное должно было произойти, участвовал ли я в этом или нет.

– Что бы ты ни делал, бадаян, я не вернусь.

Маидум пропустил мимо ушей мое оскорбительное высказывание, и даже печать великого хана на груди не придала ему уверенности. Он по-прежнему оставался пустынным воином, и не более того.

– Я знаю больше, мой господин. Мне известно, что время ваше подходит к концу и песок в часах бежит неумолимо быстро. Вам не хватит этого срока, чтобы закончить начатое. Сила врат, которыми я прошел, и стражи пределов перебросят нас обратно, но промедление невозможно, иначе мы рискуем оказаться у развалин великого ханства.

– Да, время сейчас не мой союзник, но и не твой тоже. Пока ты здесь со мной попусту болтаешь, там проходят годы, и о тебе забывают, как и о печати хана. Ты смог пробраться сюда, сквозь вражеские земли, минуя стражей пределов, найти меня, и все это ради того, чтобы попробовать убедить вернуться? Глупость!

– Глупостью было бы даже не попытаться это сделать. Я прошел свой путь и не отступлюсь. Господин, видимо, забыл, что я был одним из лучших учеников Марака, и потому время для переговоров на вашей территории закончилось. Теперь мой ход.

– Что это ты задумал?!

– Ваша женщина, которую вы так тщетно здесь ждете, будет у меня до тех пор, пока я не получу положительного ответа. Вернетесь за ней в Маракару – потеряете время. Оставите без внимания – никогда не сможете закончить этот путь и все равно вернетесь. Шах и мат, мой господин, живой или мертвый, но я верен своему храму. Я воин пустыни, бадаян, и я вызываю вас.

Мой бросок, стремительный и безрассудный, все равно не дал бы никаких результатов. На том месте, где только что стоял Маидум, больше ничего не было. Во мне клокотали стихии, и я не мог сосредоточиться. Сил хватало только на то, чтобы сдержать их напор. Не сразу сообразил, что произошло, хоть и кинулся в драку. Пустынный воин воспользовался тем же умением искажать пространство, что и я. Теперь искать можно где угодно. Он многому научился, преодолевая преграды на своем пути.

Мне нужно было успокоиться, привести мысли в порядок и как следует все обдумать. Не может быть, чтобы оставался только один выход. Невозможна шахматная партия с проходной пешкой, которая закончилась так нелепо и просто. Есть что-то, о чем я еще не знаю, но мне стоит в этом разобраться.

Бадаян еще раз доказал, что его методы далеки от понятий чести. Способности, которыми он обладал, и умения, дарованные ему великим ханом, превратились в страшное оружие. Он смог прийти за мной по следам моих мыслей и впечатлений. Найти мою слабую точку и ударить сильно, решительно, немедля.