— Послушай, Снеговик, я смотрю — ты всегда в крайностибросаешься. Тебя прямо заносит из стороны в сторону. То напиваешься дочертиков, то босиком по холодным лужам ходишь. Если бы я тебе не встретился, тыбы тут загнулась. Между прочим, когда ноги отморозишь, то их ампутируют.

— Сплюнь!

— Я тебе говорю как есть.

— Но я же ими не по снегу ходила.

— Да какая разница!

— Стае, отвези меня в Москву.

— Отвезу, — буркнул он, и машина тронулась.

— Ты издеваешься? Ты везешь меня обратно к Олегу!

— Ты хоть знаешь, где ты и где Москва находится?

— Я знаю, что я не на Сахалине. Я ближе. Стае, пожалуйста,отвези меня в Москву. Скажешь Олегу, что я тебе не попадалась.

— Да мне проще тебя убить, чем обмануть своего друга.

Как только Стае подъехал к воротам дома и посигналил, яслегка приподнялась и с испугом принялась наблюдать за его дальнейшимидействиями.

— Где охранник, спит, что ли?

Видимо, вместе с этим вопросом в его голове возник другой, ион развернулся в мою сторону.

— Послушай, а где охранник? Как тебе удалось сбежать?

— Там нет никого, — буркнула я.

— Что значит, нет никого? Что, дом вообще не охраняется?

— Нет. Олег уехал, а охранник в больницу отправился.

— Вот дела! А что с ним?

— Аппендицит.

— А Олег об этом знает?

— Конечно.

— Теперь понятно, почему ты сбежала. Хозяин в Москве,охранник в больнице. Соблазн сбежать взял вверх. Ладно, пошли. Придется покамне тебя поохранять. Прыгай в горячую ванну, а я буду ждать Олега. Только давайбез глупостей, я предупреждаю сразу, что со мной лучше не шутить. Я этого нелюблю.

— А что будет, когда приедет Олег?

— Ему решать, что делать с тобой, с такой беглянкой. Пошли вдом. Сейчас я сам открою ворота.

Как только ничего не подозревающий Стае вышел из машины истал открывать ворота, я быстро перебралась на место водителя и, включив мотор,сдала назад, а потом резко развернув машину, быстро поехала по проселочнойдороге. Не веря своему счастью, я посмотрела на бежавшего за мной Стаса, и измоей груди вырвались странные звуки: смех вперемешку с громкими рыданиями. Явдруг подумала о том, что там, наверху, решили, что меня еще рано списывать сосчетов и что у меня еще есть шанс раскаяться в своих грехах и все исправить.Если я доберусь до Москвы, я стану другой, я смогу доказать, что никого неубивала, что моя совесть чиста. Правда, я ударила охранника бутылкой по голове,но ведь это была вынужденная мера, и меня, разумеется, оправдают.

Я мечтала доехать до Москвы и посмотреть в глаза Лешке.Больше всего на свете мне хотелось заглянуть ему в лицо и проверить, отведет онсвой взгляд или нет.

Дождь никак не хотел прекращаться и шел все сильнее исильнее. Я давила на газ, дрожала от лихорадки и выла от боли в замерзшихногах. Увидев, что навстречу мне едет та самая машина, на которой сегодня утромуехал Олег, я растерялась, но тут же поняла, что на столь узкой дороге намвдвоем не разъехаться. Как только ехавшая мне навстречу машина остановилась, изнее выскочил мужчина с оружием в руках, тот самый, который привозил Олегуконверт с заданием. Нетрудно было догадаться, что Стае уже позвонил помобильному телефону Олегу и сообщил ему о том, что я сбежала на машине. Мненичего не оставалось, кроме как остановиться, потому что идти напролом былобессмысленно: слишком узкая дорога, предназначенная лишь для одной машины, акругом лес. Заблокировав двери автомобиля, я увидела, что следом за мужчиной измашины выскочил Олег, и услышала, как он крикнул:

— Игорь, только не убивай ее! Она нужна мне живая.

Положив голову на руль, я закрыла глаза и взвыла от того,что я так и не смогла посмотреть в глаза Лешке. В окна машины стучали, мнечто-то кричали и обещали меня убить. Я держала голову на руле и думала о том,что все кончено, что у меня больше ни на что нет сил. Я уже успела забыть, чтотакое душевное спокойствие, потому что моя душа уже давно потеряла покой. Японимала, что это конец и что продолжения уже не может быть. Я отдавала себеотчет в том, что у меня уже никогда не будет новой жизни, что я никогда ненаучусь уважать свое прошлое. Я никогда не смогу больше говорить о любви, уменя не будет новых, захватывающих романов. Я никогда не смогу стать идеальнойженщиной, и на моем пути больше никогда не встретятся галантные Дон Жуаны. Яуже никогда не вспомню, что значит изнывать от боли, плакать оттого, чточувства охладели, или, наоборот, бежать к кому-то на свидание. Никогда не бытьмне романтичной, влюбленной и сентиментальной. Видимо, моя миссия на этом светезакончилась, и у меня даже не осталось времени разобраться в самой себе.

Подняв голову, я посмотрела на стоящих возле меня мужчин и,увидев Олега, стучащего по окну пистолетом, устало произнесла:

— Ну, что ты смотришь? Стреляй.

Я даже не помню, как меня вытащили из машины, но стекла небили — это точно, я просто открыла двери сама, потому что почувствовалаполнейшее безразличие ко всему, что происходит вокруг. Как только яразблокировала двери, Олег схватил меня за шиворот и поволок к своей машине.

— Ты что творишь?! Тебе жить надоело?!

— Надоело, — честно призналась я, даже не пытаясь емусопротивляться.

Олег разворачивал машину, поглядывал на мои грязные босыеноги и громко ругался:

— Дура, ну почему ты еще до сих пор не уяснила, что отсюданельзя сбежать?! Тут до населенного пункта еще пилить и пилить! Ты бы илизамерзла, или в лесу заблудилась. Мало ли кто из леса может выйти! Про этот домзнает только очень узкий круг людей, сюда никакая машина не заедет. Это простоидеальное место для отсидки. Куда ты ехала?!

— В Москву, — глухо ответила я.

— Ты что, дура, не поняла, что там милиция у твоего домадежурит?! Там тебе сразу тюрьма.

— Я Лешке хотела в глаза посмотреть.

— Зачем? Что ты в этих лживых глазах не видела?!

— Мне нужно было самой увидеть, отведет он свой взгляд всторону или нет.

Как только мы въехали на территорию дома, я положила своюруку на руку Олега и произнесла голосом провинившейся школьницы: