– Лерочка?

И мою голову сдавило от дикой боли. Картинки жестокого избиения и изнасилования посыпались на меня, нещадно дробя мое сознание. Не выдержав боли, я пошатнулась и, схватившись за косяк ванной, опустилась на пол.

Боль и видения так и не отпускали меня. Это был мой директор Олег Салапов…

Мои руки были привязаны, ноги расставлены, я видела кнут в его руке, удовольствие в глазах. Боже… Как… Как я здесь оказалась?

Я слышала, как он что-то говорил, но в ушах зазвенело, а перед глазами замелькали черные точки. Меня бросало то в жар, то в холод. Я ощутила, какую-то странную невесомость. Пыталась открыть глаза, но сильная боль не давала мне сконцентрироваться. В итоге сознание покинуло меня.

Вынырнула из сна, как из вязкой жижи. Села в постели и долго осматривалась вокруг. Кое-как поняла, что нахожусь на кровати в комнате Игоря. Наверное, если бы на глаза не попалась хрустальная статуэтка доллара на подставке, которую дарили ему друзья на прошлый день рождения, я бы долго еще соображала, где нахожусь.

Все тело было скованно напряжением от страха. Я все еще не верила, что дома. Услышала грохот на кухни и сдавленные ругательства Игоря, и ощутила, как словно невидимая пружина разжалась во мне, и страх начал постепенно отпускать. Заставив себя встать, пошла на кухню и увидела, как Игорь подметал разбитые осколки.

Как же сильно мне захотелось прижаться к нему.

– Игорь? – позвала я брата.

Он оглянулся, и я бросилась и повисла на нем, обнимая. Боже, какое счастье, что я дома, а не в том жутком месте.

– Тонь, ты чего, я думал, ты успокоилась?

Я хмыкнула. Успокоишься тут, пожалуй.

– Сон плохой приснился, – вслух сказала ему.

Он погладил меня по голове, свободной рукой, второй же продолжая держать веник с совком.

– Давай я выкину осколки, и поужинаем, время уже семь вечера.

Пришлось освобождать брата, и он ушел выкидывать осколки в мусорное ведро. Поежившись, обняла себя. Все тело до сих пор ломило. Казалось, что все еще нахожусь в комнате и вижу ЕГО, а это сон. Но как же так, если это была Настя, то значит, полицейские ее не нашли? И то, что я чувствовала? Я ведь все понимала? Впервые!

– Тонь, на стол накрывай.

Игорь зашел в кухню, в руках у него был фирменный пакет из японского ресторана.

Я кивнула и пошла, выставлять приборы на стол.

– Хм, а я ожидал другой реакции, – удивленно произнес брат, – обычно ты как минимум улыбалась, видимо сон и правда был страшный.

Да действительно, даже на свое любимое лакомство – японские ролы, я практически не отреагировала. Пришлось сделать вид, что не обратила внимания на задумчивый и пристальный взгляд брата.

Мы сели за стол, и Игорь налил мне моего любимого крепленого виноградного вина с соком.

– Это как успокоительное, – объяснил он в ответ на мой удивленный взгляд.

Да уж, успокоительное мне бы не повредило.

Мы сидели за столом и попивали вино, все же роллы подогрели мой аппетит, и я даже не заметила, как расслабилась, и отвечала на вопросы брата, о том понравилось ли мне на работе. Он заговорил еще о чем-то, а я резко вспомнила о Егоре и вскочила.

– Эй, ты чего это? – услышала я голос брата, когда уже выходила из кухни.

– Я Егору позвонить, – бросила не глядя, и пошла, искать мобильный.

Тот лежал в сумке и благополучно разрядился. Черт! Егор, наверное, звонил и беспокоился. Я поставила телефон на подзарядку и вернулась на кухню.

– Позвонила?

Думая о разговоре с Егором я и не заметила, с каким раздражением сказал это слово Игорь, даже решила, что мне послышалось.

– Телефон разрядился, – пожала я плечами и, взяв палочками "ролл филадельфию", засунула его в рот, прикрыв глаза от удовольствия.

Все же эти штучки с рыбой и рисом незабываемо вкусны. Пока наслаждалась японскими лакомствами, заметила, что брат ничего не ест. Мысленно махнула на него рукой, мне же больше достанется, и продолжила уплетать "вкусняшки".

Вспомнила про телефон, наверное, уже зарядился, и опять пошла в комнату. Егор и правда волновался, я объяснила ему, что уснула после обеда, и, пожелав спокойного вечера, пошла, продолжать ужинать.

Игорь сидел с каким-то странным выражением на лице. Я даже не сразу поняла, что это с ним.

Посмотрела на стол и улыбнулась про себя.

– Что смешного? – Хмуро посмотрел он на меня.

– Такое ощущение, будто у нас романтическое свидание, – с иронией в голосе сказала я, желая разрядить обстановку, а то у Игоря почему-то резко испортилось настроение.

– А почему бы и нет? – с какой-то странной интонацией высказался он.

Я взглянула на брата и подумала, что сейчас он засмеется. Но в ответ увидела, его злой взгляд. Что с ним случилось? Почему разозлился?

– Ты ведь не серьезно? – неуверенно улыбнулась я, все еще ожидая ответную улыбку или смех.

– А что здесь такого? – в его голосе послышался вызов?

Я растеряно переводила взгляд со стола на него. Я даже не знала, что ему сказать на это, наверное, просто не ожидала от него такого ответа, да и после сна была еще немного заторможенная. Удобнее села на стуле и посмотрела на Игоря.

– Знаешь, Тоня, нам нужно очень серьезно поговорить.

Его раздраженный голос и взгляд, мне совершенно не нравились.

Я неуверенно кивнула. Да действительно после того, что он мне поведал поговорить нужно было. Вот только я не была уверенна, что способна сейчас адекватно мыслить.

– Скажи, ты ведь не серьезно говорила с отцом об общежитии?

Про общежитие я и забыла. После такого сна, обо всем забудешь! Да и после того, как он рассказал мне мою историю, я уже не была так категорично настроена на переезд.

– Я не знаю, – вздохнув, только и смогла ответить, и опустила глаза на тарелку. Увидела недопитое вино и схватила бокал, чтобы спрятать лицо за ним, пока пью.

– Не знаешь?! – в его голосе опять послышалось раздражение.

Я даже чуть не съежилась от этого. Если он сейчас устроит скандал, я после сна уж точно не боец. Да и что с ним случилось вообще? Несколько минут назад был спокоен, улыбался, а теперь резко разозлился?

– Ты вообще понимаешь, что такое жить в общежитии? И кстати, позволь узнать на какие деньги? – его голос засквозил иронией.

Еще бы, сел на своего любимого конька! Наверное, я бы не стала с ним ругаться, но, когда он вот так вот начинает себя вести, невольно тоже начала злиться.

– Мне же мама