Она начинает реветь!

За те секунды, что я преодолеваю разделяющее нас расстояние, понимаю - я где-то облажался.

И я понимаю, что моя любимая находится в каком-то нереальном стрессе, она меня ревнует и я - полнейший дебил...

В два шага оказываюсь рядом и сгребаю её в охапку. Всю. Она ревёт в свои ладони с такой самоотдачей, что трясутся плечи, затянутые в голубое платье, которое очень ей идёт…

Я сказал ей об этом?

Кажется, нет.

Я чуть не сожрал её в машине, уж конечно она поняла, что отлично выглядит...

- Тина… - бормочу в панике, целуя её волосы и укачивая в своих руках. - Ты чего?..

Звуки её рыданий пугают меня до побледнения!

Я ни хрена не понимаю. Ни хрена...

- Тшшш… - шепчу, неуклюже гладя её волосы. - Всё хорошо…

От этих слов она начинает реветь ещё громче.

Лучше мне вообще помалкивать!

Она убирает от лица руки и прижимается щекой к моей груди. Прячется на ней, заливая слезами мою рубашку и обнимая мою талию. Прилегает ко мне идеально. Вся от макушки до пят. Глажу её плечи, растерянный, как полный кретин.

- Что я сделала не так? - вдруг кричит Тина, запрокидывая зарёванное лицо. - Что?

До того несчастная, что у меня в груди ёкает.

Обнимаю его ладонями и начинаю целовать, собирая солёные слёзы с её губ и щёк.

Я не знаю, что конкретно она имеет ввиду, но если она о сегодняшнем вечере...

- Ты всё сделала правильно… - бормочу, целуя плавную скулу. - Даже я почти поверил…

- Она сказала тебе не жениться на мне, - ударяя по моей груди кулаками, с отчаянием стонет Тина. - Твоя мать. Я знаю, что сказала!

Мало ли что она, блдь, сказала.

- Откуда ты можешь это знать? - цыкаю я, заставляя смотреть себе в глаза. - Ты что, гадалка?

- Просто знаю, и всё! - с жаром выпаливает она. - Они никогда меня не примут...

- Никто не может указывать мне, что делать, - рычу, прижав большой палец к её губам, чтобы дала мне закончить. - Я сам по себе, Тина, и ты теперь тоже со мной.

Икнув, она хлопает мокрыми глазами и шмыгает покрасневшим носиком, переваривая мои слова.

Ага, вот именно.

- Значит, всё таки сказала… - шепчут её губы.

О, да чтоб тебя!

Склоняю голову и впиваюсь в её губы. Целую их так, чтобы выбить из её головы все это дерьмо раз и навсегда. Закрыв глаза, Тина позволяет целовать себя, чем я и занимаюсь, потому что, кажется, это работает. Целую её правильный идеальный носик, густую изогнутую бровь. Как же она хороша, черт возьми. Всхлипывая, Тина ищет мои губы своими, поднимаясь на носочки и кладя свои кошачьи лапки на мою задницу. Цепляется за меня, как маленький краб. Прижимается своими бедрами к моими, губами задевая мой подбородок.

- Аид… - жалобно скулит она, с дрожью прижимаясь ко мне. - Я… я тебя никому не отдам. Ты мой! Я люблю тебя, так тебя люблю…

- Ага, и я тебя…

- Ты злишься на меня… я виновата, знаю…

- Тина, - стону я, закрывая глаза и прижимаясь носом к её щеке. Дышу, считая до пяти, а потом говорю, чеканя каждое слово. - Я не злюсь на тебя.

- Ты сказал, что злился…

Я дебил!

- Помолчи, - велю, выпуская её из рук и подходя к окну. Смотрю на город, упёршись рукой в стекло. Вижу её отражение в стекле. Вижу, как дрожит ей подбородок. Сжав зубы, говорю, - Я злюсь на всех вокруг, кроме тебя. В том, что произошло с тобой виноват я один. Я знал, что ублюдку что-то от тебя нужно, но я… чёрт… я не знаю, чем думал! Это моя ошибка. Потому что сразу было понятно - с тебя глаз нельзя спускать!

- Что это значит? - лепечет она мне в спину.

- Это значит, что ты ходячая проблема, вот что это значит, - убежденно говорю я.

Моя проблема.

Тина молчит, а потом тихо заявляет.

- Раз я проблема, то… то я уйду.

- Ты сегодня чертовски непоследовательна, - обернувшись, говорю я.

Но когда вижу, какое печальное у неё лицо, вздыхаю и протягиваю руку:

- Подойди.

Мягко ступая по ковру, она идёт ко мне, глядя в пол. Останавливается рядом, молчаливая и отстраненная, как, блин, мученица.

Подхватываю пальцами маленький подбородок, заставляя смотреть на себя.

Она смотрит, вскинув свои колдовские глаза. Смотрит в мои. Расстроенная и поникшая.

- Только попробуй уйти, - мягко сообщаю ей. - Я тебя везде найду и верну на место, Тинатин. И ты ни в чём не виновата, поняла?

Она жуёт губу, мучаясь, а потом нехотя кивает.

Облегчённо выдыхаю, говоря:

- Я люблю тебя, и ты об этом прекрасно знаешь без слов.

Снова кивает без раздумий. Моя любимая нахалка. Помолчав секунду, она напряженно спрашивает:

- Значит... мы сами по себе?

- Да, сами по себе, - поглаживаю её подбородок и авторитетно заявляю, - А теперь приступай к своим прямым обязанностям.

- Эммм... это какими же? - уточняет Тина, порхая ресницами.

- Позаботься о своём мужчине. Расстегни мою рубашку, - на полном серьёзе заявляю я, надеясь расшевелить её чертей.

Выпускаю её подбородок и кладу руки на свои бедра.

Немного помявшись и опустив глаза, она кусает губу и приступает.

Делает полшага вперёд. Так, что юбка платья путается в моих ногах, а живот касается моей ширинки.

Послушная, чтоб её.

Наблюдаю за покорно склоненным личиком, понимая, что вот такое её поведение меня дико заводит.

Дыхание учащается, пах тянет на себя всю кровь из башки.

Она, блдь, даже ничего ещё не сделала, а у меня уже стоит! Что я за лох такой? Как мне приструнять её в дальнейшем, если она тоже об этом знает?!

Потянув рубашку, Тина очень медленно достаёт её из-за пояса моих брюк.

Тонкие пальчики взмывают вверх и берутся за первую пуговицу.

Лёгкие касания, как удары в живот.

Дойдя до последней пуговицы, она распахивает полы и стягивает рубашку с моих плеч, поглядывая в моё лицо.

Помогаю ей, оставаясь в одних брюках. Опустив руки вдоль тела, смотрю на неё сверху вниз. Всё туже и туже соображая.

Подушечки шаловливых пальцев пробегаются по моей груди и животу, очерчивают пупок. Мышцы сокращаются, в паху тяжелеет. Сосредоточенно глядя вниз, Тина проводит этими подушечками по молнии брюк. Член дёргается, стремясь запрыгнуть ей в руку.