– Чем же она опасна?

– Дело в том, что третью часть допускается разбить ещё на несколько составляющих. Вы можете услышать некие голоса или звуки, кои будут причинять вам боль. Боль телесную или душевную, это сейчас не так важно. Души умерших весьма коварны! Иногда… Иногда вам может показаться, что перед вами очень дорогой для вас человек. Родной отец или матушка, которые будут умолять вас избавить от тяжких мук. Именно в этот момент люди часто не выдерживают и стараются освободить обуянных, а сие вельми опасно!

– Постараюсь, – прошептал я и почувствовал, как в горле встал ком. Да, мне становилось не по себе, а если быть точным, то откровенно страшно, что могу не справиться.

– Ну и последняя стадия, – усмехнулся шевалье, – когда бес покидает человеческое тело, отправляясь прямо в преисподнюю.

– Как я это узнаю?

– Поверьте, вы это почувствуете. Даже не знаю, как передать это словами, но обязательно поймёте. Вас посетит неописуемая лёгкость. Захочется бегать, словно вы маленький ребёнок, который убежал от строгой няньки. Вы всё запомнили?

– Да.

– Вот и славно.

– Простите, шевалье, – признаться, я немного смутился, – но дух Альбертины де Вердан нельзя назвать злой сущностью!

– Вы знаете, Жак де Тресс, обряд экзорцизма подразумевает изгнание не только демонов или бесов, но и ангелов. Учитывая беспокойство, которое она причиняет, эту душу сложно назвать полезной. Давайте отправим её туда, где ей самое место.

– В преисподнюю?!

– Господи, Жак! – воскликнул он и покачал головой. – Откуда в вас столько жестокости?! Это же человеческая душа, а не мелкий бес! Отправим в чистилище, а её дальнейшая судьба неподвластна разумению простых смертных. Неисследимы пути Господни! Вы готовы?

– Если позволите, шевалье, есть ещё один вопрос.

– Разумеется.

– Как Маргус принудит её душу вселиться в мужское тело?

– Хм… Есть некие травы, кои не причиняют вреда вашему телу, но ослабляют сознание. Вы не способны сопротивляться, хотя всё прекрасно слышите и можете отвечать на вопросы.

– Шевалье… – Я замялся, не желая его обидеть. – Вы не боитесь раскрыть перед монахом свою истинную сущность? Сущность…

– Сущность зверя, вы хотите сказать?

– Да.

– Нет, не боюсь. Задавать вопросы надо умеючи. Недозволительно вопрошать о нечистой силе или грехах. Сие ослабляет экзорцизм, а Маргус никогда не спросит лишнего, что может заставить меня раскрыться. Вот если бы я был вампиром, то сразу проявил свою истинную сущность, но оборотни… – Он поморщился. – Это несколько другие… звери. Так что магия экзорцизма здесь бесполезна.

– Магия?

– Как же иначе! Экзорцизм – это один из видов белой магии. Слуги нашей Святой церкви никогда в этом не признаются, но это действительно так.

– Вы уверены, что Альбертина воспользуется вашей слабостью и завладеет телом?

– Кто же из мёртвых откажется от возможности вернуться в мир живых? Конечно, будь на моём месте ослепительная красотка, госпожа де Вердан сделала бы это с куда большим удовольствием, но увы… – усмехнулся де Брег и даже развёл руками.

– Неужели вам не страшно?

– Страшно, но я перед вами в долгу. Не переживайте, друг мой! – Он хлопнул меня по плечу и подтолкнул к дверям. – Идёмте! Всё будет хорошо! Кстати, оставим наше оружие во дворе. Мало ли что…

Вернувшись в дом, мы приступили к последним приготовлениям. Выбитые окна были завешаны найденными тряпками, зажжены свечи, а шевалье лёг на пол и раскинул руки в стороны. Следуя наставлениям монаха, я связал Орландо кожаными ремнями, а затем, пробив эти крепкие полосы, вбил гвозди в щели между плитами. Пусть это и прозвучит кощунственно, но он был похож на распятого Спасителя. Маргус приготовил питьё и, шепча молитвы, напоил им Орландо де Брега.

– Ненавижу этот вкус, – скривился шевалье. – Это питьё, чёрт бы его побрал, напоминает отраву!

– Не поминайте всуе врага человеческого, сын мой…

– Простите, отче! – Орландо закрыл глаза и расслабился.

Монах покачал головой, горестно вздохнул, а затем поднялся с колен и замер, наблюдая за состоянием моего друга. Мне ещё до начала было приказано молчать и ни в коем случае не двигаться.

Шевалье, как мне показалось, уснул, но Маргус – это было хорошо заметно – пребывал в изрядном напряжении. Я видел, как по его лицу потекли капли пота. Он шептал молитвы, перебирая чётки, и не отрывал взгляда от лица де Брега…

Не знаю, сколько прошло времени, но тут раздался лёгкий стук. Он был таким лёгким, словно кто-то рассыпал по полу горсть сухого гороха. Стук прекратился так же неожиданно, как и начался. Спустя мгновение погасло несколько свечей, а по моей щеке прошёлся лёгкий ветерок. Лёгкий, но очень холодный. В комнате царил полумрак, но мне вдруг показалось, что он начал сгущаться! Углы комнаты заполнялись непроглядной темнотой. Запахло свежей землёй. Такой запах бывает после весенних гроз. Лёгкий, почти неуловимый запах. К моему удивлению, он исчез так же быстро, как и появился, а этот давящий сумрак отступил и рассеялся. Я взглянул на шевалье и с большим удивлением заметил, что он очнулся.

– Жаль… – поморщился шевалье. – Кажется, что в этот раз нам не повезло. Только вот голова раскалывается, словно я вчера изрядно набрался вина у мастера Григориуса.

– Назови своё имя… – спокойно произнёс монах, не отрывая глаз от де Брега.

– Вы можете осенить меня крестным знамением, – вздохнул Орландо, – но сие ничего не изменит. Ваше зелье не сработало. Жаль. Развязывайте, и едемте обедать.

– Назови своё истинное имя, – твёрдым голосом повторил Маргус и перекрестился.

– Неужели не получилось? – не выдержал я.

– Увы, Жак де Тресс! – обращаясь ко мне, сказал де Брег. – Удача отвернулась от нас. Снимайте с меня эти путы, а то подхвачу какую-нибудь простуду.

– Ни с места, Жак! – рявкнул на меня монах.

– Но это же Орландо де Брег!

– Наш отче уверен, что я какая-нибудь нечисть, – усмехнулся шевалье. – Честное слово, мне надоело лежать на этом холодном полу. Вы развяжете меня или мне придётся валяться до второго пришествия?

– Назови своё истинное имя! – прорычал монах и поднял сосуд со святой водой.

И тут шевалье вздрогнул! Кисти его рук сжались в кулаки. Он попытался подняться, но ремни удержали его тело. Ещё рывок! Более сильный и, как мне показалось, недовольный. Очень недовольный.

– Вы с ума сошли, отче? Развяжите меня!

– Назови своё истинное имя! – Маргус брызнул на шевалье освящённой водой.

– С-с-с-старый дурак! Будь ты проклят, святоша! Жак! Разрежьте эти ремни!

– Н-н-ет. – Я отшатнулся и перекрестился. – Нет.