— Понимаю. Но все это кажется несколько сложным.

— Все это делается лишь с целью сохранить конфиденциальность, как в ваших интересах, так и в интересах этой леди, — сказала Честити.

Он поспешно закивал:

— Да, да, конечно. Это совершенно необходимо. — Он повертел карточку в руках. — Я что-нибудь должен вам за консультацию, мадам?

— Вы уже заплатили за нее, месье, — ответила Честити. — Но если вы хотите воспользоваться рекомендацией и посетить прием на Манчестер-сквер, вы должны заплатить еще пять гиней. Если же нет, то мы в расчете.

— Могу я узнать побольше об этой даме, прежде чем принять решение?

Нерешительность, с которой он задал этот вопрос, сделала его похожим на школьника, который боится оказаться в глупом положении.

Честити подумала, что за пять гиней он имеет право на дополнительную информацию.

— Это дама из хорошей семьи. Ее отец — священник. Насколько я могу судить, ей нет еще тридцати пяти. У нее приятная внешность и прекрасные манеры, но почти нет состояния. На мой взгляд, она с удовольствием будет общаться с женами сквайра и викария.

— Похоже, вы совершенно правильно поняли, что именно мне требуется, мадам. Я полагаю, эта дама хочет выйти замуж.

— Мне так кажется. Но «Посредник» не может давать никаких гарантий относительно ее желаний или намерений.

— Я вас понимаю. — Он достал из кармана бумажник и вынул пять гиней. — Ровно в три часа в среду я буду на приеме на Манчестер-сквер.

— Лучше в половине четвертого, — сказала Честити, убирая банкноту в сумочку. — Редко кто приезжает вовремя на такие приемы.

— О, да! Вы правы. Дамы часто не отличаются пунктуальностью. — Он пригладил свои аккуратные навощенные усики, в глазах его светился живой интерес.

— Я надеюсь, что вы останетесь довольны знакомством с этой дамой, — сказала Честити, протягивая ему руку. — Всего доброго, месье.

Аноним энергично пожал ее руку:

— Всего хорошего, мадам. — Он поклонился и вышел из магазина.

Честити откинула вуаль, сделала глубокий вдох и принялась обмахивать разгоряченное лицо руками. Пруденс отодвинула занавеску:

— Чес, ты была неподражаема.

— У тебя был совершенно театральный акцент, — сказала Констанция. — Сомневаюсь, что Аноним хоть на секунду поверил, что ты француженка.

— Не думаю, чтобы это его волновало, — ответила Честити. — Итак, все, что нам остается теперь сделать, — это уговорить Миллисент Хардкасл прийти к нам в среду и ухитриться заставить ее под каким-либо предлогом приколоть белую розу к корсажу. По-моему, мне не стоит там появляться — вдруг он меня узнает.

— Ты права, — согласилась Пруденс. — Даже если ты будешь без вуали и станешь говорить без этого чудовищного акцента, он может заподозрить тебя, если услышит твой голос.

— Я постараюсь не попадаться ему на глаза. А сейчас я бы съела еще кусочек кекса.

— Ешь, сколько хочешь, дорогая. — Констанция отодвинула занавеску, давая ей пройти. — Ты это заслужила. Кстати, я не знаю никакого лорда Джерси. Он существует?

Честити улыбнулась и уселась за столик:

— Насколько мне известно, нет. Именно поэтому я уверена, что его не будет на приеме в среду. Я очень горжусь этой выдумкой. Впрочем, я считаю, что Аноним идеально подойдет для Миллисент. — Она откусила кусочек кекса. — Миссис Бидл, это лучший кекс, который я когда-либо пробовала.

Сестра Дженкинса расплылась в улыбке:

— Кушайте, кушайте, дорогая. Доедайте весь. Он долго не хранится. А мне нужно идти в магазин. Но вы не торопитесь. — Она направилась к занавеске, потом неожиданно остановилась. — Ой, чуть было не забыла. Тут для вас еще письмо. Я положила его за банкой с чаем.

Она указала на полку, на которой стояла ярко раскрашенная жестяная коробка с крышкой. Констанция взяла письмо.

— Это «Посреднику» или тетушке Мейбл — есть какие-нибудь догадки?

Сестры отрицательно покачали головой и выжидательно уставились на нее. Констанция вскрыла конверт, достала письмо и с увлечением принялась читать его.

— Ну, что там? — наконец спросила Пруденс.

— Это письмо из Хэмпстеда, от постоянной читательницы нашей газеты. Она спрашивает, можем ли мы опубликовать расписание собраний Женского социально-политического союза, — медленно произнесла Констанция. — Она пишет, что это очень поможет тем, кто не в состоянии посещать эти собрания регулярно или не может открыто признать свою принадлежность к организации. — Она подняла голову, ее глаза сияли. — Наконец-то! Мы привлекли внимание этих женщин к нашей газете!

Сестры вскочили с места и принялись обнимать ее. Это была победа не только Констанции, но и их матери, поэтому они все чувствовали себя причастными к ней. Несколько мгновений они молча стояли, прижавшись друг к другу, думая о матери. Они научились мириться с чувством утраты и черпали утешение в своих воспоминаниях.

Наконец Честити смахнула слезу и спросила:

— Итак, что дальше? Эти пять гиней жгут мне карман. Как насчет того, чтобы устроить себе праздник и отправиться на ленч?

— Только в самое скромное заведение, — сказала Пруденс. — Если мы станем сразу же тратить все, что заработаем, у нас никогда не будет денег.

— Согласны на скромное заведение, — объявила Констанция. — После этого у нас останется время отвезти малышку Эстер навестить ее будущую свекровь, а потом мы привезем ее к себе на прием, где непременно будет Дэвид. Я уверена, что все закончится крупными пожертвованиями в пользу нуждающихся одиноких леди.

—Секретарь добавит тебе веса, — сказала Констанция, лежа на одеяле, расстеленном на берегу реки недалеко от Виндзорского замка.

— А зачем мне нужно добавлять себе веса? — поинтересовался Макс, наблюдая за ней с любопытством. — Я вполне доволен своим положением.

— О, ты наверняка скоро станешь членом кабинета министров, — ответила она. — И тебе понадобится решать множество организационных вопросов. Назначать встречи, писать тезисы выступлений. Тебе может даже потребоваться, чтобы за тебя писали речи. И я уверена, что тебе нужен будет кто-нибудь, кто сможет помогать тебе… искать ссылки, юридические и парламентские прецеденты, что-нибудь в этом роде.

— Что ты затеваешь? — спросил он, потянувшись за стоявшей рядом на траве бутылкой шампанского, чтобы наполнить фужеры.

— С чего ты решил, будто я что-то затеваю?

— Констанция, не считай меня идиотом.

Она села. Нет смысла играть в игры с Максом Энсором.

— Я хочу помочь одному человеку. Он собирается жениться на одной из моих знакомых, и ему нужна постоянная работа, чтобы содержать семью и ребенка. Он очень способный, работал в конторе, хотя основная его страсть — музыка. Он талантливый пианист, но не сможет зарабатывать достаточно уроками музыки. Поэтому я подумала, что, может быть, ты возьмешь его на испытательный срок.