— Возьми вон там. — Пруденс жестом указала на шкатулку, стоявшую на туалетном столике. — А остаток дня?

— Макс снял дом в Вестминстере.

— Ясно. Все лучшие намерения пошли прахом, и ты снова утратила объективность.

— Возможно. — Констанция порылась в шкатулке и достала оттуда сережки. — Честно говоря, Пру, я сама не знаю, что со мной происходит. Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Даже с Дугласом?

Пруденс развернулась на стуле и внимательно посмотрела на сестру. Было удивительно видеть Констанцию такой растерянной.

Констанция покачала головой, машинально перекладывая сережки из одной руки в другую.

— Нет, с Дугласом все было понятно. Я знала, что люблю его и он любит меня. В наших отношениях не было никакого противостояния. Я не испытывала постоянного желания взять над ним верх. А с Максом… о чем бы мы ни говорили, все имеет какой-то тайный смысл. Я чувствую, что не могу позволить себе расслабиться, чтобы не стать уязвимой. И тем не менее он ни разу не сделал ничего такого, что могло бы оправдать мою настороженность. Разве что во всем виновато его домостроевское отношение к женщинам. — Она пожала плечами, потом стала надевать сережки. — Обычно я презираю мужчин с такими взглядами, но презирать Макса невозможно.

— Это правда, — подтвердила Пруденс. — Можно испытывать к нему неприязнь, но ни в коем случае не презирать.

— Но я не испытываю к нему неприязни, — с бессильной улыбкой призналась Констанция. — Совсем наоборот. Я совершенно сбита с толку, Пру.

— Могу в это поверить.

— Давай поговорим о более приятных вещах, — сказала Констанция. — Я заставила Макса согласиться встретиться с Генри. В понедельник, у него дома.

— Превосходно! — Пруденс снова повернулась к зеркалу и взяла в руки гребень. — Амелия прислала записку. Она получила разрешение на брак, и они должны пожениться в следующий четверг. Церемония состоится в Кэкстон-Холле, в четыре часа. Мы будем свидетелями.

— При условии, что у Генри хватит мужества приехать в Лондон, — скептически заметила Констанция. — Чем дальше мы от него находимся, тем меньше я верю в его решимость.

— Напрасно. Чес уверена, что он приедет. А она никогда не ошибается.

— Ну что ж, в этом ты права. Кстати, где она?

— Обедает с Дэвидом и Эстер у леди Уинтроп.

— Ага! — Констанция подняла одну бровь. — Значит, дела продвигаются.

— Похоже на то, — согласилась сестра.

— А еще я уговорила Макса помочь нам в этом деле с автомобилем, — сказала Констанция, и в глазах ее вспыхнул огонек. — Завтра ночью.

— Не могу в это поверить, — заявила Пруденс. — Он такой правильный и принципиальный… как тебе удалось уговорить его?

— На самом деле это оказалось очень просто. Он пытался сопротивляться, но… — Она томно пожала плечами. — Но не смог.

— Нет у тебя ни стыда ни совести.

— Не у меня одной, дорогая сестрица. Насколько я помню, эта идея принадлежит Чес.

Пруденс рассмеялась и встала со стула:

— Ты готова? У нас сегодня обедает лорд Беркли.

— О Господи! — простонала Констанция. — Надо же было ему испортить такой прекрасный день!

—Мне кажется, звонят в дверь. Честити вскочила и выбежала из гостиной. Констанция взглянула на часы. Была половина одиннадцатого.

— Должно быть, это Макс. — Следом за сестрой она вышла в коридор в сопровождении Пруденс. — Дженкинс, это мистер Энсор?

— Он самый. — Макс стоял внизу в слабо освещенном холле, поставив одну ногу на ступеньку лестницы и глядя снизу вверх на сестер. — Я не задержал вас?

— Нет, конечно же, нет, — ответила Констанция. — Поднимайтесь в нашу гостиную. Если хотите, Дженкинс принесет вам виски. А еще в гостиной есть коньяк.

— И горячий шоколад, — весело добавила Честити.

— Спасибо, лучше виски, Дженкинс, — сказал Макс и принялся подниматься по ступенькам. — Вашего отца дома нет?

— Нет. Он ушел еще рано вечером. А ключи от автомобиля у Дженкинса.

Макс удивленно приподнял брови:

— Ваш дворецкий в курсе происходящего?

— О, Дженкинс знает все о нашей семье. Все наши маленькие секреты, — заявила Пруденс. — Он сам помог бы нам, но ничего не понимает в моторах.

Брови Макса поползли еще выше.

— Вы выглядите очень таинственно, — одобрила его наряд Констанция. — В этом длинном черном плаще. Вас будет невозможно разглядеть в темноте.

— Я решил, что следует одеться в соответствии с уготованной мне ролью.

Полагая, что у Констанции нет секретов от сестер, он подошел к ней и бесцеремонно поцеловал. Накануне днем в его пустом доме они занимались любовью с ненасытной жадностью, и это настроение до сих пор владело им. Она была одета просто, но как всегда элегантно, в длинное вечернее платье из крепа цвета лаванды, и им овладело желание схватить ее в объятия, вытащить шпильки из волос, повалить ее на ковер и целовать до беспамятства. Это было совсем не похоже на него, что его немного удивило и в то же время озадачило. Он решил, что всему виной неблаговидная, если не сказать откровенно противозаконная, операция, которая предстояла им этим вечером.

Констанция сначала удивилась такой открытой демонстрации их отношений, но не воспротивилась его поцелую. В ее глазах вспыхнул огонек, словно она могла читать его мысли.

Ее сестры обменялись понимающими взглядами и тактично удалились в гостиную. Когда на лестнице появился Дженкинс, держа в руках поднос с графином с виски и стаканом, Макс не спеша отстранился от Констанции и направился в гостиную. На губах его играла довольная улыбка.

— Вы принесли какие-нибудь инструменты? — спросила Честити, обратив внимание на то, что ни в его руках, ни в карманах ничего не было.

— Мне не нужны инструменты. Констанция сказала, что это кадиллак… спасибо, Дженкинс. — Макс взял с подноса стакан.

— Да, это кадиллак, но разве это имеет какое-то значение? — спросила Констанция.

— Я все объясню вам, когда мы осмотрим мотор. Мне жаль разочаровывать вас, но я хочу, чтобы вы поняли, что я не намерен ломать автомобиль. Он слишком дорогой для этого.

— Совершенно согласен с вами, сэр, — сказал Дженкинс, остановившись на полдороге к двери.

— Дженкинс, как вы можете такое говорить? — воскликнула Пруденс. — Вы же сами отлично понимаете, как обстоят дела.

— Да, я понимаю, мисс Пру, но если есть способ убедить милорда отказаться от машины, не нанося ей ущерба, нужно по крайней мере рассмотреть такую возможность.

— Ну конечно же, мы не хотим ломать автомобиль, — успокоила Дженкинса Констанция. — Но что мы в таком случае сможем сделать, Макс?