сам, словно превратился в семилетнего мальчишку, тайно преследующего Еву, и мечтающего чаще слышать ее голос. В того, кто не мог наглядеться на маленькую девочку, считающую до трех перед закрытыми дверьми. А потом она выходила на сцену, и в ней что-то менялось, строки из ее уст оживали, я и сам оживал заслушиваясь. Закрывал глаза и представлял, что мы два обычных ребенка, забрались на какую-нибудь вышку поздно ночью, смотрим на звезды, а Ева поет. Только для меня одного поет.

Глупые мечты. Порой мы бываем такими глупыми.

— Ты чего встал там? — крикнула Исаева, вырывая меня из мыслей. Я откусил сладкое яблоко, и пошел вперед — навстречу к несбыточной мечте.

— На тебя засмотрелся.

— Ты слишком часто на меня смотришь, я скоро начну переживать, что ты, в самом деле, заболел, — ответила с присущим сарказмом Ева.

— А я смотрю, яблоко плохо идет.

— Я не буду исполнять твои дурацкие желание, Вишневский! — крикнула девчонка, топнув ножкой. На палочке оставалось большая часть яблока, я был уверен, Ева его не сможет доесть.

— Сегодня ночью жди в гости, проигравшая, — сказал, снова взяв девчонку за руку. Она опять дернулась, но кто ж планировал отпускать?..

— Ян, руку! — крикнула Исаева. У меня от ее эмоций в груди разливался пожар, ни с кем, мать твою, ни с кем кроме нее подобного не происходит. То ли девчонки слишком доступные попадаются, то ли дело в самой Еве. Она всегда была для меня несбыточной мечтой, которую нельзя желать, и которую я хотел каждой гребаной клеткой.

— О, кажется, дождь начинается, — вскинув голову к небу, произнес я. Когда ветер только успел нагнать тучки, где-то вдали даже сверкнула молния.

— Ян! — очередной прострел, словно электричество прошлось по позвонку. Я не смог сдержать улыбку, и еще крепче сжал ладонь Исаевой, с грустью осознавая, что счастье не вечно.

— Бежим? — не спросил, а скомандовал, затем потянул Еву за собой, проскакивая между прохожими, пока маленькие капли предстоящей грозы разбивались об асфальт. Исаева что-то кричала за спиной, возмущалась, однако следовала за мной, и не вырывалась.

Мы добежали до конца улочки, свернули на центральную, и буквально за пять минут до начала дождя, нырнули в подземный переход. Откровенно говоря, я плохо ориентировался в городе, но это тоже добавляло какого-то адреналина и огонька. Наверное, мне просто не хотелось заканчивать вечер, отпускать Еву. Оно шло откуда-то извне, неконтролируемое, безумное, сильней меня самого.

Возле супермаркета, я с грустью осознал — мы двигаемся верно. Оставалось буквально свернуть направо и будет гостиница. Сейчас Исаева вернется к себе в номер, а я так и не сдвинусь ни на шаг относительно цели — заполучить эту девчонку на одну ночь. Хотя, держа ее за руку, я уже и не понимал, чего хочу на самом деле: одноразового секса или же… нечто большего.

Когда мы подбежали к ступенькам, хлынул дождь, да такой сильный, что проезжающие мимо машины, едва поспевали очищать лобовое от воды. Ева перевела на меня взгляд, и от ее карамельно-изумрудных глаз, я замер, не в силах шевельнуться. Мы просто стояли под козырьком, рядом с мраморными колонами, и смотрели друг на друга. Я не дышал, а может то был не кислород, или что-то сломалось у меня в легких. Ева смотрела снизу вверх, поджимая пухленькие алые губы. И я подумал, что строки из попсовых песен могут превращаться в реальность. Ведь как еще иначе описать желанную девушку, как не самый охраняемый банк в мире, который ты хочешь ограбить?

— Ян, — прошептала Исаева, и я, наконец, вернулся в себя. Выдал ей фирменную улыбку, отпустил руку, даже гордо задрал подбородок.

— Что? Влюбилась? — спросил игривым тоном. Черт, я никогда не вел себя так с девчонками.

— Ты меня пугаешь, Вишневский, — произнесла Ева. Она вдруг сделала шаг вперед, привстала на носочки, и коснулась ладонью моего лба. Я чуть не оступился, от неожиданности происходящего. Сердце ударило в легкие, стягивая вены, в которых разливался жар. Внизу живота пульсировало, возбуждение нагрянуло также внезапно, как и прикосновение Исаевой.

— И как? Горячий? — сказал сиплым голосом, вдыхая через раз. Ева начала медленно опускать руку, отчего ее тонкие горячие пальчики прошлись вдоль моего носа, задевая губы. Я не мог отвести глаз от девчонки, мне хотелось облизнуть ее пальцы, хотелось прикусить их, а затем впиться в сладкие губы. Черт, уверен, они были со вкусно яблочной карамели.

Холодая, и равнодушная Ева. Мой враг. Моя несбыточная мечта. Почему я так на ней зациклился? Почему ревную как последний дурак, почему испытываю дикое желание, которое не в состоянии заглушить никто. К черту! И я поддался вперед, а она продолжала смотреть на меня, часто дыша, и прикусывая нижнюю губу.

Время замерло. Я вдыхал запах морского бриза, запах Евы, медленно наклоняясь к ней. Меня бросало в жар и холод. Пульс сходил с ума. Я закрыл глаза, поднося ладонь к талии девчонки. Еще секунда! Всего лишь секунда. И мир разрушиться. Исчезнет со всех радаров. Мы исчезнем. Я ждал это. Хотел каждой клеткой. Много лет подряд. Во снах. В реальности. Это было сумасшествие с первого взгляда. И вот оно… всего лишь секунда, пару сантиметров разделяло нас от ядерного взрыва в легких.

— Вишневский! Исаева! — раздался, мать его, голос психологички. И Ева, конечно, как самая порядочная и скромная девочка тут же отступила, опустила глазки, а затем и вовсе помчалась внутрь гостиницы, оставляя меня в плену эмоций, от которых становилось тесно не только в одежде.

Глава 29

Я забежала к себе в номер, хлопнула дверью и села на корточки, опустив голову. Закрыла ладонями лицо, щеки горели огнем, в груди лихорадило разъяренное сердце, мне было тяжело дышать. Всего секунда. Одна несчастная секунда разделяла нас с Яном. Если бы не Лидия Викторовна, мы бы… мамочки! Мы бы поцеловались. Что со мной происходит? С каких пор я начала теряться рядом с демоном? Ладно, в прошлом он мне, действительно, нравился, но то было в прошлом. Нельзя! Нельзя влюбляться в своих врагов. Не в тех, кто ломает жизни, переступает через людей, словно они не стоят ничего.

Сделав пару глубоких вдохов, я кое-как поднялась