litbaza книги онлайнФэнтезиПуть в Беловодье - Роман Буревой

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 105
Перейти на страницу:

Но Гамаюнов обманул, обманул… Сказал – продлю заклинание. И Роман успокоился, и…

“Надя, Наденька, я бы сумел за эти часы что-нибудь сделать”, – уверял себя колдун. Хотя знал, что ничего бы не успел. С пробитой оградой Беловодье ни на что не способно.

Что ж теперь, бросить все и бежать? Нет, сначала надо добраться до Стена и все выяснить. А потом уж решать, что делать.

Роман вернулся в дом и принялся вновь цедить воду.

Ему зверски захотелось есть. Борща захотелось. Тина после колдовского сеанса ему непременно борщ подавала. Борщ у нее всегда выходил отменный. А здесь и готовить не надо. Налил в миску молока. И нате – борщом на весь дом пахнет. Роман выхлебал белую жидкость с клецками, закрыв глаза. Без удовольствия. Какое-то пресное едло получилось. То есть мясом попахивало, овощной вкус был, а борща не вышло.

Он запил свое кулинарное творение молоком, превращенным в крепкий кофе. Кофе у него получался почему-то лучше, чем борщ.

Воды за это время нацедился полный кувшин. Теперь надо пробраться к дому Гамаюнова и поговорить со Стеном. Но незаметно для Ивана Кирилловича. А это, похоже, невозможно. Просто так Гамаюнов к своему логову господина Вернона не подпустит. Кого-нибудь наверняка поставил охранять. Роман поглядел на перстень с зеленым ноздреватым камнем. Задействовать его? Честно говоря, прибегать к своему колдовству внутри чужого колдовского круга опасно. У каждого колдуна свой почерк, даже если они опираются на одну и ту же стихию. Вон как поначалу Романа с души воротило от здешней воды.

И тут догадка явилась: а что, если пройти через пролом в ограде? Пролом довольно узок, но если постараться, то можно протиснуться. Вполне можно. Меснер бы не пролез и Баз тоже, а Роман, пожалуй, пролезет. Колдун стиснул зубы и уставился на серебряную флягу. Отверстие сделалось чуть больше, ка-пли зачастили. Ожерелье пульсировало в такт падению капель. Скорее же, ну, скорее! Вода прибывала. Второй кувшин был уже почти полон.

Роман схватил кувшины и кинулся вон из Беловодья.

Вновь сквозь светлые воды проступили очертания комнаты.

Воспоминания лились, как вода, событие за событием, но пока Роман не добрался до главного.

Скорее же!

Вновь вода пролилась на лицо.

И колдун вернулся в свои

ВИДЕНИЯ.

А в видениях Роман вернулся к нужному разлому.

Он надеялся, что с этой стороны никто не заметит вторжения. На всякий случай Роман облился водой, наложил заклинание невидимости, чтоб на расстоянии Гамаюнов не смог его ни углядеть, ни распознать иным способом. Колдун шагнул в пролом. Перед глазами сделалось красным-красно, во рту – соленый привкус крови, голова закружилась, – боль пронзила каждую клеточку тела, и… Роман уже стоял на белой дорожке. Слева и справа полусферами высились груды серого тумана. Перед ним был дом, дорожка вела к белым ступеням. Две нимфы у входа.

Он поднялся по ступеням, ожидая, что за окном покажется силуэт. Никого. Роман вошел. Паркет блестел бледным золотом – из просторной гостиной в прихожую лился по всему дому мягкий свет, на удивление ровный, не солнечный.

В гостиной было на редкость уютно. Мебель, кремовый шелк на стенах, гардины – все по-домашнему обжитое, будто связанное невидимыми нитями. Роман погладил спинку кресла. В своем видении, в своей мечте он видел Надю сидящей именно в этом кресле.

Надя… Сердце сдавило от боли. Уже целый час, как действие его заклинания льдом кончилось.

Колдун толкнул дверь, ведущую в соседнюю комнату. Она медленно, будто нехотя, распахнулась. Внутри вместо света серая хмарь. Крутящаяся, пронизанная тенями еще более плотными и более темными, чем сам воздух. По всем расчетам, это была как раз та комната, в окне которой Роман видел силуэт. Комната казалась очень большой. Противоположной стены разглядеть невозможно. Или это тени создавали иллюзию расширения пространства?

Раздался звук шагов, глухой, будто кто-то приближался издалека.

– Стен! Никакого ответа.

– Лешка!

Чья-то смутная фигура показалась. Тот, кто выходил из глубины комнаты, был ростом ниже Стена. Гораздо ниже.

– Алексей, это я, Роман.

– Роман… – донеслось из комнаты эхом.

Там, внутри, не было света. Но и тьмы не было тоже. Роман вгляделся. Белое восковое лицо, белые, будто покрытые инеем, волосы. Человек смотрел на Романа и улыбался.

– Надя! – выкрикнул он. Сердце подпрыгнуло, забилось в горле. А ожерелье сдавливало его и не давало разорваться.

Роман хотел броситься в комнату, но ожерелье, будто строгий ошейник, рвануло назад и остановило. Роман закричал – от боли и радости одновременно. Он протянул руки, хотел обнять ее…

Надя замерла. Лицо ее было бесцветным. Взгляд отсутствующий, будто обращенный внутрь. Она была всего в двух шагах. И вместе с тем запредельно далеко. Она медленно довела головой из стороны в сторону. Роман понял наконец, что не может ее коснуться, и опустил руки.

– Наденька, милая, девочка моя, ты жива? – Он давился словами – ожерелье по-прежнему стискивало горло.

Значит, не обманул Иван Кириллович? Правду сказал? Нет, не правду, не правду! Ведь это не заклинание льдом – Надя движется, живет! Что ж получается? Гамаюнов ее оживил? Выходит, у него есть живая вода? Лгал все-таки? А, плевать! Главное – Надя жива!

Она заговорила: он видел, как губы ее шевелятся. Но слов не услышал. Потом, наконец, долетели слова – с опозданием на несколько секунд.

– Я умерла там, в будущем. Но здесь я пока жива. – Ее голос звучал тихо и отчетливо. Но без всяких эмоций. – Она уже сомкнула губы, когда он еще слышал окончание фразы.

– Что значит – здесь?

– Здесь – в прошлом, – опять с запозданием пришел ответ.

– В каком прошлом? Чьем? Что это за комната? Тайная кладовка Синей Бороды?

Надя ответила не сразу: слова Романа долетали до нее тоже с временной задержкой. Наконец она поняла вопрос и заговорила:

– Просто в прошлом. Прошлое одно – аморфная серая масса. Ничто здесь не раньше и не позже. Все уже было. Все едино, что случилось тысячу лет назад и вчера. Прошлое зависит от памяти и силы воображения. И никакой последовательности. Оно напоминает кашу, путанку ниток, плотный туман. Ты помнишь все одновременно. Все уже произошло. Неважно, в какой последовательности. Уже ничего не изменить. У прошлого нет структуры.

Он слушал ее, но не вникал пока в слова. Она жива! – восторженно колотилось сердце. И это главное. Жива… Жива… Вот только между ними преграда – неясная, аморфная, серая…

– Надя, ты можешь перейти в настоящее? Сюда, ко мне…

– Нет. Тогда я умру.

Он закружил по гостиной, пытаясь понять, как устроена эта комната прошлого и что можно сделать, чтобы высвободить Надю из ловушки. Но ничего понять не мог. Он чувствовал лишь опасность, исходящую от дверного проема. О времени Роман не любил рассуждать, времени он не понимал. Ни настоящего, ни прошедшего. Оно всегда мешало. Оно – лишнее. То четвертое измерение, которое делает первые три примитивными черточками на песке. Время похоже на воду в своей сущности. Говоря о времени, Роман старался думать о воде и тогда начинал что-то улавливать…. А что, если войти внутрь и остаться там с Надей навсегда? В аморфном прошлом, где все уже было. Не все ли равно ему, где быть с нею. Ведь с нею! Что там, в прошлом, случится с Романом? Что он там встретит? Кого? Мать в молодости? Деда? Себя самого? Нырнуть в прошлое, как в воду. И ничего уже больше не решать, никаких безумных головоломок, ни с кем не сражаться, ничего не доказывать. Жить, все время оставаясь в прошлом. Мечтать о прошлом. В этом есть что-то чудовищное. Он уже хотел рвануться внутрь, но внезапно ожгла мысль: а что, если они с Надей не встретятся?! Она окажется в одном времени, он – в другом, они будут видеть друг друга, метаться, но между ними будет серая перегородка.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?