От Игната пахло морозом и свежестью. Склонившись, он поцеловал меня в щеку, и от прикосновения холодных губ я вздрогнула.

– Привет. Ужинать будешь?

– А есть что?

– Я приготовила мясо.

Отступив назад, я смотрела, как Игнат раздевается. Сняв пальто, он нагнулся, чтобы поставить свои ботинки, а я обратила внимание на яркое пятно, украсившее воротник. Рубашка у Игната была белая, и красный крохотный след выделялся на белоснежном фоне.

«Помада?», – подумала я, и поджала губы, ловя себя на том, что ревную. Злясь на собственные чувства, я шагнула вперед, собираясь разглядеть пятно поближе. И замерла, таращась на Игната. Не помада. Кровь.

Почувствовав на себе мой удивленный взгляд, Игнат выпрямился и уставился на меня с озабоченным выражением лица.

– Что не так? Ева?

– Что у тебя на рубашке? – с трудом выталкивая слова, спросила я.

– На рубашке?

Игнат недоуменно сдвинул брови, затем прошел в коридор и взглянул в зеркало. Заметив кровь, досадливо поморщился.

– А-а-а, это… Не бери в голову.

– Расскажи, – настойчиво попросила я, не сдвигаясь с места. Пару секунд он изучал мое расстроенное лицо, затем кивнул.

– Пойдем, поужинаем. За столом и расскажу.

Усевшись напротив Игната, я потягивала сок, не прикасаясь к своей порции. Есть не хотелось. Пятно совсем небольшое, но все же… Чья эта кровь?

«Наверняка этому есть разумное объяснение», – одернула я себя.

Заметив, что я не ем, дожидаясь его рассказа, Игнат отложил вилку в сторону и вздохнул.

– Дорогая, ты так переживаешь, будто я весь в крови. Она, кстати, не моя. Какой-то придурок на парковке закрыл мою тачку, не хотел отгонять. Слово за слово, мы поругались, и я его ударил. Несильно, – тут же сказал он, видя, как я открыла рот. – Но нос, похоже, сломал. Пошла кровь, и видимо, я запачкался. Вот и вся история.

– Понятно, – я выдохнула с облегчением. – Пожалуйста, не делай так больше. Не хочу, чтобы ты дрался с какими-то придурками.

Игнат расплылся в улыбке.

– Переживаешь за меня?

– Скорее за себя. Ведь мне потом стирать твои вещи и залечивать раны.

– Ну-ну, – с усмешкой отозвался тот.– А как твой день прошел, дорогая? Мясо выше всяких похвал.

– Спасибо. Ничего интересного. Болтала с родителями, они вернутся в среду.

– У них все хорошо?

– Да, им там понравилось. Поговорила с Сонькой, передала твои слова. Теперь она планирует совершить набег в магазин свадебных платьев.

– Прекрасно. Ты бы тоже сходила, – вдруг сказал Игнат.

Мне стало жарко. Я вопросительно уставилась на него, желая узнать, правильно ли поняла его намек.

– Да, дорогая, да, – кивнул он. – Я уже говорил о своем желании взять тебя замуж. Я бы и завтра в ЗАГС побежал, но ты пока не ответила мне согласием.

– Думаю, это преждевременно, – уклончиво ответила я. – Хотя… Ловлю тебя на слове. Потом не отвертишься.

– И в мыслях не было, – заверил меня Игнат, и без перехода спросил: – А что там с Катей?

– Ничего нового. Я ходила к ней домой, встретилась с мамой. Приятная женщина.

– И? Что узнала?

Я кратко пересказала наш разговор. Игнат задумчиво уставился в окно, потом уточнил:

– Ты считаешь, Катю вынудили уехать?

– Да. Иначе с чего ей так спешить?

– Но тогда это должен быть какой-то серьезный секрет. Подумай, что такого она могла узнать? То, что связано с тобой.

Я пожала плечами. Никаких секретов, не считая истории с Игнатом и Мариной, у меня не было. Ни сомнительных связей, ни приводов в полицию, ни хулиганств… Обычная, скучная жизнь.

– Ничего не приходит на ум.

– Ладно, разберемся с этим позже. Как называется деревня? Лукашино?

Я кивнула.

– Далековато. Часов пять ехать, – наморщил лоб Игнат, и спросил: – Хочешь наведаться туда?

– А можно?

– Одной – нет. Могу отвезти тебя в выходные.

– Через неделю? К тому времени Катя сама вернется в город.

– Значит, подождешь, – лаконично закончил Игнат, вставая из-за стола. Я последовала его примеру, и неожиданно робко сказала:

– Что ты имел в виду утром, когда говорил про Ваньку?

– То, что и сказал. Держись от него подальше.

– Он мой друг.

– Ты ошибаешься, – покачал головой Игнат, и направился в гостиную. Я посеменила за ним, предварительно убрав со стола. В зале мы расположились на диване: Игнат удобно вытянулся, а я легла на него, уткнувшись носом в область шеи. Мужская рука мягко поглаживала меня по спине, а я размышляла: могу ли я верить его словам? Что, если Игнат врет? Вся эта история с парковкой и упрямым придурком кажется нелепой. И Ванька… Что это: глупая мужская ревность или нечто большее?

Сама не заметив как, я уснула. Когда проснулась, Игната в квартире не было. Сладко зевнув, побрела на кухню, на ходу читая сообщения на телефоне.

«Уехал на работу, не стал тебя будить. Целую».

Сварив кофе, я уселась на любимое место возле окна, поджав ноги и укутавшись в плед. Дома было холодно, а на улице и вовсе разыгралась настоящая метель: снег валил крупными хлопьями, ветер завывал, как раненный волк. Поежившись, я взяла в руки зазвонивший телефон и нахмурилась. Ванька. Что ему надо?

– Привет, – весело заявил он. – Ты дома?

– Только проснулась.

– Соней надо было назвать тебя, – хмыкнул Ванька. – Спишь до обеда. Я зайду?

– Заходи, – согласилась я, не совсем понимая, что ему понадобилось.

Ванька нарисовался на моем пороге через десять минут: я только и успела умыться и допить свой кофе. Лицо друга сияло, но не от счастья: под правым глазом у Вани красовался внушительный синяк насыщенного фиолетового цвета. Не удержавшись, я съязвила:

– Свет в прихожей не включать?

– Очень смешно, – обиделся Ванька, проходя в гостиную. – Я с подарками. Принес твою любимую пиццу.

– Кто тебя так отделал?

– Ерунда. Команде из «Витязя» не понравился проигрыш, – беспечно ответил друг, усаживаясь на диване. – Я тебе не помешаю? Тут такое дело… В доме сейчас ремонт, приехали строители. Ни минуты покоя. А Соньке с Егором я мешать не хочу.

– Нет, конечно, нет, – удивилась я. – Хочешь, фильм посмотрим?

– А давай, – согласился Ванька.

Мы включили фильм – какую-то комедию, за ней – боевик, и сидели, поедая пиццу и лениво перебрасываясь шутками. Изредка я украдкой смотрела на Ванькино лицо и гадала: а не соврал ли он мне? У Игната кровь, у Ваньки синяк…