На подходе их остановили. Двое, и это было первой ошибкой – двое мало, в секрет необходимо выделять как минимум троих, тройка же является минимально необходимой боевой единицей, пятерка (гурт) требуется, только если в группу дается тяжелое вооружение, например «СПГ», «Б-10» или «ДШК». Второй ошибкой было то, что вышли они оба. Пусть даже один держался на отдалении – он выходить не должен был вовсе, должен был держать незваных гостей под прицелом. Явно без опыта… если бы похлестались на Луганщине, где действовали чеченские ликвидаторы[61], – хватили бы разума.

– Здорово, дид, – сказал один из них, мешая русские и украинские слова, – кого ведешь?

– Здорово, сынку… – в голосе проводника явно слышалась ирония, – вот вам сотенного привел…

– А… а еще принес чего…

Дед ничего не ответил, и Брыш понял, что речь идет о спиртном…

До того как прибыл Брыш, в лагере были четыре инструктора – они жили в отдельной палатке несколько на отшибе – и политический комиссар. Политический комиссар был из Львова и носил немецкую охотничью шляпу[62]и круглые очочки, явно подражая Оресту Лютому. Придурок жизненный.

– Слава Украине… – начал разговор он, выбравшись из палатки. Видок у него был дюже помятый.

– Имя, звание?

– Голоднюк Тарас. Поручник девятой Львиской сотни. А вы…

– Доложите по личному составу, – не принял игру Брыш. Достал карточку, небрежно махнул перед носом. Карточка внушала – такие давали только старшим офицерам, от керивника и выше, на остальных денег не хватало.

– Рои с першого по шестой на заняттях. Седьмой и восьмой на охороне. У остальных – свободное время, в мисто пишли.

Брыш с трудом сдержался, чтобы выругаться на великом и могучем, – скрытая боевая сотня, называется. Три месяца – ничто для нормальной подготовки, и при этом – почти половина сотни «в мисто пишли». Козлы безрогие.

– Далеко пошли?

– Не… Не далеке.

– Мобилы есть?

– Е.

– Чтобы к вечернему построению все были здесь.

…

– Учет оружия ведется?

– Е, автоматив.

– Патронов?

– Нэмае…

– Расход патронов на занятиях?

– Нэмае.

Брыш снова с трудом сдержал ругательство.

– Показывайте документы, какие есть…

Личный состав почти в полном составе собралсяпод вечер, за исключением четверых, вид у некоторых был откровенно опухший и нездоровый. Пока собирались, Брыш познакомился и коротко переговорил с инструкторами. Двое земсарадзе, говорят, что прошли подготовку в учебном центре бундесвера. Брыш поверил – но тем хуже было для них – подготовка обычного солдата, даже очень хорошая подготовка и подготовка террориста – это очень разные вещи. Еще один – грузин, говорит, что из «Шахнабада». Врет, наверное, скорее всего, просто побывал в Афганистане, потом вербанулся в наемники, потому что в Грузии в деревнях жрать нечего[63]. Еще один местный, бывший соколик[64].

Грузин был неплохим снайпером, по крайней мере, говорил, что он неплохой снайпер. Сокол – обучал подрывному делу, земсарадзе – общевойсковой тактике. Четырех инструкторов на толпу из ста человек при трех месяцах подготовки было явно недостаточно.

Пока Брыш ничего не решил насчет инструкторов, но при малейшей возможности намеревался либо заменить их людьми из восточных боевых куреней или, по крайней мере, дополнить.

Отряд выстроился прямо среди деревьев, ровного строя поэтому не получилось.

– Слава Украине! – заорал комиссар.

– Героям слава!

– Слава Украине!!!

– Героям слава!!! – ворохнулось в лесу.

Керивник прошелся перед строем.

– Кто хорошо розмолвляет на мове? – спросил он.

Руки подняли почти все.

– С сегодняшнего дня в лагере ни одного слова на мове, только по-русски. Это первое. Второе – портреты Бандеры, Шухевича убрать. Третье – каждый день на приветствии вместо «Слава Украине» – «Слава России!». Это ясно?! Вместо гуртов разбиться на боевые тройки, выбрать командиров троек, срок исполнения – сегодняшний вечер.

– Пан керивник, – очнулся комиссар, – это ж… бис знает, что таке…

– Далее, – не обращая внимания, продолжил керивник, – достали все свои мобилы. Живенько! Быстро, быстро.

Народ доставал мобилы. Было видно, что большинство из них вообще не соображали, что к чему, доставали без опаски.

Брыш взял одну мобилу, разобрал – аккумулятор на месте, симка тоже. Бросил под ноги. Взял вторую – то же самое.

– Слушай сюда! Четвертое и очень важное. Телефон – это одновременно и маяк, и подслушивающее устройство, которое вы постоянно носите с собой. Телефон можно дистанционно включить и прослушивать разговоры его обладателя, даже если вы его выключите. Если вы пишете что-то на флешку – потом можно установить, с какого телефона это писали. Ели вы, упаси вас бог, что-то сняли на телефон, а потом с этого же телефона выложили в Интернет – ФСБ установит, с какого телефона была сделана запись, с какой точки она была выложена в Интернет, где сейчас обладатель этого телефона. Любой выход с телефона, со смартфона в Интернет – и вы уже на крючке, от вас не отстанут. По телефону может быть наведена ракета. Любой из вас, кто активно пользуется телефоном, сидит с ним в социальных сетях, размещает видео на Ютубе, общается на форумах, приближает час своей смерти и смерти своих товарищей. Если вы пойдете с этим же телефоном в Россию – ФСБ схватит вас у самой границы. Если только не захочет проследить за вами дальше, чтобы взять в тот самый момент, когда вы войдете в контакт с братьями и сочувствующими. Таким образом, вы предадите их и себя.