А вот строки из поэмы Владимира Маяковского «Во весь голос»:

Парадом развернув

моих страниц войска,

я прохожу

по строчечному фронту.

Стихи стоят

свинцово-тяжело,

готовые и к смерти

и к бессмертной славе.

Поэмы замерли,

к жерлу прижав жерло

нацеленных

зияющих заглавий.

Оружия

любимейшего

род,

готовая

рвануться в гике,

застыла

кавалерия острот,

поднявши рифм

отточенные пики.

Нам известно, что Маяковский очень сложно воспринимал творчество Пушкина. То он предлагал «сбросить Пушкина с корабля современности», то обещал:

После смерти

нам

стоять почти что рядом:

вы на Пе,

а я

на эМ.

Одно несомненно: Маяковский стихи Пушкина прекрасно знал. И, вполне вероятно, «подхватил» его шуточную метафору, переиначил по-своему и сделал серьезной. Подобные переклички поэтов сквозь время – отнюдь не редкость.

Совсем другой образ передают стихи Осипа Мандельштама:

Стихотворение называется «Имперссионизм» и описывает картину некоего художника-импрессиониста. Вероятно, это была «Сирень в саду» Клода Моне – первое подобное полотно, выставленное в России коллекционером Сергеем Щукиным. Но Мандельштам описывает его не так, как сделал бы это искусствовед. Слово «импрессионизм» происходит от французского, а до этого латинского «impression» – впечатление, буквально «вдавливание» (видите, скрытые метафоры встречаются и в иностранных языках). Художники-импрессионисты стремились передать прежде всего впечатление и связанные с ним эмоции – возможно, в ущерб точности изображения. И Мандельштам в этом стихотворении транслирует именно свое впечатление от картины. Не то, что увидел, а то, что почувствовал и вспомнил, глядя на нее, все ассоциации, возникшие у него в мозгу. Благодаря метафорам эти ассоциации не становятся скучным перечислением: «я увидал, что…», «я вспомнил, как…», «я подумал о том, что…», но превращаются во впечатления «здесь и сейчас», мы можем пережить их вместе с поэтом.

Обратите внимание, как метафору «поддерживают» сравнения вот в этих строчках: «…и красок звучные ступени на холст как струпья положил», «Свисток иль хлыст как спичка тухнет».

А вот стихотворение Марины Цветаевой, полностью состоящее из метафоры. Наверное, не много на свете найдется людей, которых море оставило бы равнодушными. Но для Цветаевой оно всегда было чудом. Она выросла в Москве, летом ездила в подмосковную Тарусу на берег Оки, а море впервые увидела, когда ее умирающую от туберкулеза мать повезли в Италию. Но она с малых лет знала, что принадлежит морю, что ее имя «Марина» означает «Морская». И об этом ее стихи:

Общее у стихов Пушкина, Маяковского и Цветаевой одно: поэту не приходится ничего объяснять и «разжевывать». Читатель воспринимает картины, которые рисует воображение поэта, и чувствует то, что чувствовал поэт, когда писал эти стихи. Магия? Магия!

* * *

Но, к сожалению, если перед нами «волшебник-недоучка», его эксперименты со словом могут вызвать не столько восхищение, сколько смех. Когда-то мне довелось работать редактором, и очень скоро я стала выписывать и сохранять «словесных уродцев», которых выпускали на свои страницы молодые авторы. В этой коллекции было много неудачных метафор. Вот некоторые из них.

Мораль этой истории проста: в метафорах заключена страшная сила. И именно поэтому они требуют осторожности и уважительного обращения. Нужно ясно представлять себе, что ты хочешь сказать – и что прочтут в твоем тексте люди. А для этого нужно уметь «становиться на место другого». Это – еще одна метафора, помнить о которой будет полезно не только писателям.

В этой книге я то и дело советую вам обратиться к словарям. А всегда ли мы можем им доверять? Пусть над ними, как правило, работает целый коллектив авторов под руководством профессоров и академиков, но ведь последние – тоже люди, а значит, и они могут ошибаться.

Конечно, «поймать» словарь на ошибке нелегко. Но иногда это все же получается.

* * *

Нам с детства знакомы эти строки:

Не будем торопиться дочитать строфу до конца, а вместо этого спросим себя: где же именно сидит ямщик? Что это за облучок такой?