Некто в белом моментально заметил посторонних. Зияющий черный провал под капюшоном обратился в сторону Блэквуда, а в следующий миг фигура исчезла среди деревьев.

Блэквуд бросился в погоню. Соломон точно оглох, до него не долетал даже звук собственного голоса, каким он исступленно звал Блэквуда. Англичанин миновал огненный круг, туман клубился у его ног, словно норовил удержать. Два фиолетовых призрака взволнованно заколыхались и даже попытались схватить бегуна.

Поравнявшись с деревьями, за которыми скрылся белый силуэт, Блэквуд канул во мрак.

Внезапно все переменилось. Колдовство, довлевшее над кладбищем, утратило силу. Огонь погас как по волшебству. Стелившийся по земле туман растаял. Наполовину восставшие призраки темнокожих рабов приняли повторную смерть и постепенно растворились в воздухе.

Маленький Вернон медленно повернулся – сначала голова, потом тщедушное тельце. На него было больно смотреть: торчащие ребра, впалый живот, руки и ноги как спички. Глаза – две серебристые луны с черными точками посередине. Глаза зверя, а не человека. Губы изогнулись, обнажив зубы отнюдь не в приветливой улыбке.

Порыв ветра швырнул черный дым в лицо Соломону. Тот едва успел зажмуриться, как маслянистое облако накрыло его, блокируя приток кислорода. Неприятное ощущение длилось секунду, но когда Соломон открыл глаза, Вернон стоял прямо перед ним. Непостижимым образом мальчик со скоростью света преодолел расстояние в десять ярдов.

В следующую секунду он бросился на агента. Худенькая ладошка стиснула Эрлу горло, другая норовила выцарапать глаза. Соломон попытался ухватить костлявое предплечье, но то ли из-за пота, то ли из-за влаги или какого-то адского зелья его пальцы соскальзывали с кожи. С воплем Соломон повалился навзничь.

Мальчик был не столько силен, сколько неистов, он впивался Соломону в глаза, практически лишая возможности видеть. Эрл попытался спихнуть его, но тот вцепился словно клещами. Нащупав трахею противника, Вернон сжал ее что есть мочи и зашипел, как растревоженная змея.

Вспомнив про фонарик, Соломон дважды ударил ребенка в висок. Тщетно. Крохотные пальчики все глубже впивались в глазницы. Соломон еле дышал. Оставалось уповать только на малый вес соперника. Соломон уперся ладонью Вернону в грудь и мощным толчком отшвырнул на землю. Рука машинально метнулась к шее, проверить, нет ли рваных ран.

Эрл поднялся, но мальчик оказался проворнее и уже мчался к нему. Размахнувшись, Эрл нанес ему удар фонариком в челюсть. Вернон кубарем покатился по земле, но быстро очухался, вскочил и оскалил зубы, изрядно поредевшие после стычки с фонарем.

Соломон предупредительно выставил руку:

– Не приближайся!

Он потянулся за револьвером, но не успел вытащить его из кобуры, как Вернон снова ринулся в атаку и молниеносным движением выбил оружие. Пуля ушла в землю, револьвер отлетел в сторону.

Мальчик пиявкой впился в Соломона. Мокрые губы потянулись к шее в попытке разодрать ее острыми обломанными зубами. Даже сквозь рубашку Соломон ощущал исходящий от мальчишки жар, из горла вырвался истошный крик. Только сейчас Эрл осознал, что борется не с ребенком, а с тварью – одержимой тварью.

Просунув рукоять фонаря под подбородок твари, Соломон мешал ей подобраться к жизненно важным артериям. Тварь скалилась, лязгала челюстями и продолжала напирать. Спиной Эрл ощутил твердую, шершавую поверхность и понял, что его оттеснили к дереву. Серебристые глаза мальчика сияли торжеством, всепоглощающее дьявольское безумие проникало в самую душу, лишь в глубине зрачков плескался затаенный страх.

Злорадная гримаса вдруг сменилась удивлением. Голова твари откинулась назад, хватка ослабла. Теперь ничто не препятствовало обзору, и Соломон увидел Хьюго Блэквуда, который приставил к затылку Вернона какой-то предмет.

С громким воплем Соломон отпихнул от себя дьявольское отродье и принялся ощупывать лицо, шею, но серьезных повреждений не нашел.

Тварь распростерлась чуть поодаль и забилась в конвульсиях. Блэквуд не отводил от нее взгляда. Из основания черепа торчала серебряная рукоятка.

Тощие ручонки потянулись вытащить смертоносный предмет, но было уже поздно. Конвульсии прекратились. Тварь затихла.

– Что это было? – пробормотал Соломон, по-прежнему ощущая стальные пальцы у себя на горле. – Что это было?

Блэквуд окинул его пристальным взглядом:

– Вроде легко отделались.

– Я СПРАШИВАЮ, ЧТО ЭТО БЫЛО?

Крик эхом прокатился по лесу, и Соломон испугался, не пробудил ли он ненароком новые силы зла.

Блэквуд снова сосредоточился на мальчике и коротко бросил:

– Это было заклятие.

– А тот, в капюшоне?

Блэквуд покачал головой.

– Скрылся? – Соломон не говорил, а хрипел.

– Вы чуть не погибли. Пришлось выбирать.

Соломон не сразу сообразил, о чем речь, а после переключился на мальчика. По счастью, фонарик работал исправно, хотя толстое стекло треснуло в драке. Луч выхватил из темноты худенькую спину и серебряный клинок.

– Вы убили его.

Блэквуд опустился на корточки рядом с телом, одну руку положил на затылок ребенка, а другой выдернул кинжал.

На острие алела кровь, хотя рана не кровоточила. Само орудие отличалось причудливой формой, его тонкое лезвие скорее напоминало отвертку или нож для колки льда.

Соломон отпрянул, согнулся пополам и зашелся в приступе рвоты.

Постепенно позывы прекратились, но паршивое самочувствие никуда не делось.

Соломон обернулся. Блэквуд вытирал лезвие тряпочкой.

– Не одолжите ваш электрический факел?

Соломон протянул ему фонарик. Блэквуд посветил на затылок ребенка и чуть приподнял ему волосы.

У основания черепа проступали контуры сигила, похожего на старинную печать, оттиснутую горячим воском. Вздувшиеся вены образовывали рисунок, однако точную его форму разобрать не удалось из-за раны, оставленной клинком.

Блэквуд отдал фонарь. Соломон лихорадочно шарил лучом по поляне, могильным камням, над которыми совсем недавно витали призраки усопших рабов.

– Какого черта здесь творится? – вырвалось у него.

Блэквуд перевернул мальчика на спину, открыв лицо, в котором не осталось ничего человеческого. Искаженные дьявольской злобой черты застыли в предсмертной агонии.

– А с ним что? – спросил Соломон.

– Одержимость, – уклончиво ответил Блэквуд.

Опомнившись, Соломон кинулся искать револьвер на случай, если тварь восстанет из мертвых. Оружие валялось в траве. Дуло еще хранило тепло выстрела.

– Это убийство, – пробормотал Соломон. – Вы зарезали ребенка.

Блэквуд расстелил кожаный сверток с многочисленными кармашками, где лежали флакончики с порошками и эссенциями, пучки сухих трав, металлические распятия. Пустой кармашек предназначался для клинка.