— А что вы, собственно, хотите?

— Хочу получить врачебное свидетельство о смерти.

— А у меня их нет.

— Как нет? Ладно, хорошо, сейчас бланк принесу из морга.

Иду, знакомый санитар в морге под честное слово дает бланк, приношу, заполняй. Вася снова начинает листать карточку.

— Может быть, ты все же напишешь?

— Не мешай, собьюсь с мысли.

После каждого написанного слова вновь пролистывал карточку. Я уже боюсь что-то сказать, сбить с мысли, процесс хоть и медленно, но идет.

— Так, — говорит Васек, — а откуда я знаю, что он действительно умер?

— Да ты чего, я шутки тут пришел шутить? Пиши справку!

— Нет, давайте после окончания приема сходим в морг, убедимся.

А за дверями стоит уже человек пятнадцать.

— Вася, если мы сейчас с тобой пойдем в морг, то один из нас там и останется. Думаю, что это будешь ты. Пиши, блядь!

— Нет, надо позвонить.

Минут 20 пытается дозвониться до морга, проверить. Дежурный санитар не подходит к телефону, занят на вскрытии.

— Сейчас, я сбегаю еще раз, принесу направление «Скорой помощи» с констатацией смерти. Этого хватит?

— Хватит.

Хорошо, что морг недалеко от поликлиники. Приношу направление в морг от «Скорой помощи», Вася продолжает свою каллиграфию. Наконец справка выписана, по нашим правилам ее надо заверить у патологоанатома, потом печать. Снова иду в морг, где мне объясняют, что по этой справке мне свидетельства не дадут, неправильно указан код диагноза, что-то еще. Матеря терапевта, выдают мне под честное слово еще один бланк. На этот раз процесс заполнения прошел быстрее, потому что, пока в кабинете сидела очередная бабушка, заполнил его сам.

— Подпиши.

— А в чем, собственно, дело, почему я должен что-то подписывать? Вы что хотели?

— Блядь, я уже тут шестой час объясняю, чего я хочу, подписывай!

Доктор снова начинает читать карточку, вперед — назад, вперед — назад… Через 20 минут закроется морг.

— Вася, я тебя сейчас убью…

— Ладно, хорошо, хорошо, только ты мне заверенную в морге справку принеси, мне нужен номер…

— Хер тебе в обе руки, а не номер.

Хватаю справку, успеваю на пороге поймать санитара морга, который едва не валится с крыльца, пытаясь закрыть навесной замок. Патологоанатома уже нет, его уже увезли домой. Санитар ставит печать, за патологоанатома расписываюсь сам. Отдаю испорченный бланк:

— Как-нибудь разберетесь?

— Да не вопрос, что мы, этого придурка не знаем? Это у него постоянно.

Хорошо, что поселковая администрация недалеко от больницы, успеваю перед закрытием обменять врачебную справку о смерти на гербовое свидетельство. А на кладбище дежурный администратор всегда рад гостям, а с ним, можно сказать с коллегой по работе, договориться не проблема. К следующему утру в морг доставлен гроб, прочие ритуальные предметы. Санитар морга, хотя уходя накануне с трудом стоял на ногах, слово сдержал: к 11–00 все приготовил, одел, причесал. Ничего не скажешь, профессионал.

И затаил я тогда на Васю злобу, присматривал за ним, ждал случая. Когда ему в сезон отпусков пришлось работать не на полставки, а на полторы, абсолютно не пьющий Вася, у которого хватало своей дури, начал употреблять.

С утра начмед удивлена:

— Смотрите, да это же наш участковый терапевт. Странно, он вроде бы никогда не пил. С чего это панкреонекроз?

— Терапевт он по специальности, а по жизни мудак. Запил в пятьдесят лет, поздновато. А сейчас еще и в делирии.

— Это я знаю. Он всю жизнь такой. Хотя перед Новым годом выглядел получше. Лечите, хотя сомневаюсь, что проскочит.

В отпуске отвыкаешь от оборотов родной речи, начинаешь скучать. Особенно если дней десять приходится говорить с местными на какой-то смеси английского с местным наречием. При моих способностях к языкам успокаивает только одно: большинство аборигенов в неанглоязычной стране говорит хуже. Зато дома отдыхаешь душой, услышав родную речь:

— Граждане, товарищи, я прошу вас, я умоляю, отвяжите меня! Сейчас мы все погибнем, вы разве не видите, крыша горит. Смотрите, сейчас балки на нас рухнут! Там собака моя, Жулька. Жулька, ко мне! Ну отвяжите же, пожалуйста, иначе всем вам пиздец! Я вас всех в жопу вы…!

— Сейчас потушим твою крышу. Готов? Тогда говори свое последнее желание.

— Да идите вы все в п…у! Пожалуйста…

— Это было твое последнее желание? Тогда мы пошли.

В вену льется пропофол, пожар затухает. А может, и не затухает, а продолжает тлеть в голове, только пламя не вырывается наружу.

Наутро начмед интересуется: — Ну как, потушили?

— Потушить-то потушили, только какой-то странный у парня бред, и речь разорванная, от изысканных литературных оборотов до отвратительнейшего мата. Ко всему прочему он ломает нашу теорию о том, что алкоголики в бреду зовут в первую очередь Серегу. Он звал всех: Леху, Богдана, Виталика, даже свою собаку Жульку, но ни разу не Серегу.

— Ну и что? Может быть, у него нет друзей Сергеев.

— Да нет, у них у всех есть. Давайте проверим, не имел ли он до запоя проблем с психикой, наверняка были контакты с психиатрией. Может, он водкой шизофрению лечил? Молод он еще для алкоголика.

Посмеявшись над нашей теорией, начмед все-таки соглашается. Точно, пациент оказался постоянным клиентом психиатрической больницы номер три, в народе — «Скворечника», куда и пытался обратиться самостоятельно, но где на этот раз его не приняли. Пьян был. Теперь пусть у начальства разорвет голову вопрос, что же с ним делать? Как из соматической больницы перевести в психушку.

* * *

Немолодой алкаш заканчивает свой расчет с белой горячкой, обретает дар внятной речи. Сестра жалуется:

— Доктор, он надоел, предлагает с ним в Гагры слетать, говорит, что у него там в горах дача. И ваши назначения я не могу выполнить, к нему не подойти. Только приближусь, за жопу прихватывает, будто бы я уже согласилась с ним в Гагры. Вы или привязывайте его, или делайте сами.

— Ну сделай ему аминазина, пусть спит. Я руки подержу.

Через пару часов с койки новое предложение:

— Аня, поехали со мной на Курилы. Я сейчас позвоню, за нами самолет пришлют.

— Ладно, — говорю Ане, — сделай побольше, и галоперидола добавь, не жалей лекарств.

И так весь день, пока к утру рот алкаша вместо слов выпускает наружу только слюнявые пузыри. Начмед недовольна:

— Ты чего наделал, когда он теперь проснется? Я его вечером выписать собиралась!