Снаружи атмосфера не имела ничего общего со спокойствием раннего утра, улицы были переполнены туристами. Перед одним из отелей истерически кричали молодые девушки: на балконе появился Майкл Джексон. Деми Мур проехала в блестящем лимузине. Старлетки танцевали вокруг пляжа в надежде, что их приметит какой-нибудь продюсер. Тодоров сфотографировал с близкого расстояния звезду «Пятого элемента» Миллу Йовович, даже не подозревая, кто она такая. Шоу было удивительным. Я увидел группу байкеров и остановился поговорить с ними. Это были люди среднего возраста, и у одного из них был «Харлей». Впервые я прикоснулся к своей мечте, и Тодоров увековечил меня сидящим на мотоцикле.

Это было воскресенье, последний день нашего отпуска. У нас было по двести франков в карманах, яблоки Тодорова кончились, но мы решил воспользоваться своей свободой до конца и отправились в Монте-Карло. Еще на вокзале в Монако проверили наши документы и странно посмотрели на нас, но поскольку это был день очередной гонки «Формулы-1» и люди приезжали из разных стран, мы прошли. Билеты были безумно дороги, поэтому мы пошли гулять по городу, большая часть которого была заставлена высокими заборами и барьерами, так что трассы не было видно.

Спокойно можно было дойти до Дворца и казино. Мы решили направиться в казино, но за минуту до того как мы добрались до него, началась гонка. Могучий рев моторов самых быстрых пилотов в мире заглушали крики толпы, и мы побежали к ближайшему забору. Мы были хорошо подготовлены после тренировки в Кастеле, в считанные секунды забрались наверх по сетке забора и увидели, как Михаэль Шумахер и другие, кто следовали за ним, пронеслись менее чем в десяти метрах от нас. Переживание стоило свеч. Я не мог пожаловаться на свой первый отпуск. У нас не было достаточно денег, но мы прикоснулись к вещам и видели места, которые нам даже не снились.

* * *

Отпуск закончился, и я вернулся с ранцем на последнее перед миссией в Чад обучение. Я был назначен в боевую группу старшего бригадира Ханта, который говорил наполовину по-английски и наполовину по-французски. Он служил в легионе 14 лет и забыл свой родной язык, в то время как из французского выучил только то, что было необходимо для его работы. Хант напоминал капрала Бууна в Кастеле, и я быстро привык к специфическому языку своего нового командира. Как и под командованием Бууна, при тактических упражнениях и имитации боевых действий я чувствовал себя как герой американского боевика с режиссурой Ханта и его криками: “Go, go! Fucking faster, soldier!” Хант, в отличие от Бууна, никогда не был доволен нами, и часто мы слышали его крики, повторяя в десятый раз некоторые тактические упражнения.

— When you see cartouche, — кричал он. — Будет бегать быстрее, как под настоящим огнем врага. Fucking merde!

Наконец, нас распределили по парам. Мой партнер был англичанин, и Джимми прекрасно понимал Ханта. Мы с ним обучались работе с базукой противотанковых ракет LRAC. Иногда я был заряжающим, а иногда наводчиком, и это были мои первые обязанности профессионального солдата. Помимо всего в ранце в этом последнем учении я нес две коробки холостых ракет, Джимми — базуку.

Мы тронулись сразу после стрельбы с нечищенными автоматами. Мы спрятались в соседнем лесу. Хант объяснил нам, что нельзя идти по дороге, а следует идти только по пересеченной местности. По дороге разъезжал на джипе P4 заместитель сержанта Кормье сержант Понсе, который был в роли врага. Если бы он заметил какую-то из групп на дороге, захваченные были бы «награждены» 20-километровым пробегом по дороге и, конечно, выбывали из игры.

После того как он нас хорошо спрятал глубоко в лесу, старший бригадир решил разделить группу на две части. Он оставил Фокона с большинством парней, которые принесли разобранный пулемет 12,7, и отправился со мной и Джимми в разведку. Наш бригадир хотел показать унтер-офицерам, что его опыт стоит больше, чем их погоны, и погнал нас по лесу. Мы с Джимми следовали за ним, еле-еле неся наши базуки и ракеты. Мы пришли к скалам, у подножия которых ютилась небольшая деревня. “Fucking, good village”, обрадовался Хант, глядя на карту. Очевидно, он хорошо сориентировался, но все же решил войти в деревню, до того как приказать Фокону возглавить группу. В отличие от зимнего похода, которым было завершено обучение в Кастеле, во время этого похода майское солнце жгло немилосердно с самого утра.

— You have soif, mec, — спросил он нас, хотели ли мы пить, зная, что за целый день мы не выпили ни глотка воды.

— Oui, brigadier-chef, on a un peu soif, — ответил Джимми.

— Fucking un peu, moi j’ai big soif, man! And now mission beer!

Не очень хорошо понимая, что он имел в виду под словами «миссия пиво», мы опять же бросились за ним по скалам. Было слишком круто, и наши ранцы качались, но мы сумели спуститься узкими тропинками между скалами. Мы дошли до первых домов деревни и начали двигаться осторожно, прислушиваясь к звуку двигателя P4. Все было тихо. Хант направился к единственному бару в деревне и, не задумываясь, ворвался внутрь, как бы штурмуя его. В то время как мы входили с нашей базукой, оружием и холостыми ракетами, он уже заказал нам три бутылки холодного пива.

— Господа, кажется, началась война? — вежливо спросила нас дама за стойкой. — Я видела много военных, заходивших сюда выпить пива, но таких вооруженных до зубов никогда.

— Just exercice, miss, — поспешно ответил Хант.

— Ах, вы англичане? — перепросила женщина.

— No, just Légionnaire, — лаконично ответил Хант.

— Легионеры на учениях! Это большая честь для моего бара. За первое пиво плачу я, — сказала женщина и оставила нас в покое.

Хант обратился к нам и поднял тост: “Good, fucking marche, mec! Santu!», а затем радировал Фокону. Командир отдал приказ тронуться, спрятаться за скалами и ждать нас. Бригадир решил поднять наш дух и угостил нас еще пивом, а затем мы отправились на разведку вокруг деревни. Хант уже выбрал дорогу, откуда можно пройти, и группа вернулась к скалам, где Фокон ждал нас, и мы в полном составе отправились дальше. Быстро и без каких-либо проблем мы прибыли на согласованное место встречи с двумя другими группами. Уже был почти час дня, но маневр начнется только ночью.

— Now, repos mec! — Хант вздохнул с облегчением, что настало время для отдыха. — In the Legion, plus vite c’est fini, plus vite c’est bon, mec! (В легионе чем быстрее, тем лучше), — заключил он.

Мы первыми пришли на место встречи, поэтому у нас было достаточно времени на обед, ужин и даже сон. Весеннее солнце продолжало печь и во второй половине дня, и мы чувствовали себя как на воскресном пикнике. Другие группы прибыли только к 16-ти часам, и у них было всего два часа на отдых. В 18.00 все три боевые группы собрались, и Кормье объяснил, что хочет заняться обучением очень серьезно, так как другого времени не будет, а нас ожидал Чад, где все будет по-настоящему. Он объяснил нашим командирам, где назначено место следующей встречи, и группы снова разделились.

Сержант Кормье, легионер первого класса Пешков и бригадир Минг из Камбоджи отправились отдельно. Они были в штабе, и в случае необходимости Пешков мог прийти на помощь каждой из групп. Минг нес на спине большую радиостанцию PP13, а Пешков кроме ранца нес медицинскую сумку со всем необходимым для оказания первой помощи. Мы плотно шли за почти бежавшим Хантом. Семеняк и Жан — два старых легионера, постоянно над ним шутили. Они кричали: «Старший бригадир, чтобы прибыть быстрее, вызовите два такси по вашему GSMy! Командир не увидит нас в такси». У Ханта, по-видимому, не было чувства юмора, и он сердито крикнул: «Вы что, маленькие писающие девочки или легионеры? Вы будете бежать?»