Понятно, понятно, но все равно, если есть взрослые, позови.

Даша пожала плечами и обескураженно протянула трубку Геле.

— Алло! Говорит журналистка Мирославцева. Должнасказать, что девочка все объяснила вполне правильно, к этому по телефону трудночто-либо добавить.

Но почему вы не обратились в милицию? В университете естьсвое отделение…

Вот именно, свое. А тут, насколько я понимаю, речь идет охищении химикалий, к тому же ядовитых. И уж они постараются спустить дело натормозах или взвалить вину на невиновных.

Послушайте, почему вы так предвзято относитесь к милиции?Впрочем, чего ждать от журналистов! — раздраженно хмыкнул ВладимирПетрович.

А почему вы так предвзято относитесь к журналистам? —запальчиво крикнула Геля. — Короче, вы не желаете этим заниматься? Знаете,в советские времена такое поведение называлось — спихотехника. Спихнул дело врайонное отделение, и слава богу! А дети так в вас верили! И Петька, и Даша!

Петька изумленно слушал этот разговор. Неужели дядя Володяотказывается им помочь? Не может такого быть! Он выхватил трубку у Гели изакричал:

Дядя Володя! Дядя Володя, если его упустить, он уйдет! Ядумаю, он маньяк! Дядя Володя, вы же нас знаете! А в районном отделении насмогут просто поднять на смех, ну вы же все понимаете…

Ну хорошо. Насколько я понимаю, официального вызова издеканата не поступало? Так?

Так, они хотят замять это дело… Но они не знают… Они думают,что Лора Игоревна сама… по неосторожности, а это он…

Откуда ты знаешь?

Знаю! Это долго рассказывать по телефону!

Хорошо, — устало согласился капитанКрашенинников. — У вашей журналистки есть машина?

Есть!

В таком случае повтори-ка мне ее фамилию и имя-отчество, явам всем выпишу пропуска!

Хорошо! Но, дядя Володя, поймите, милиция уже его ищет! Пофакту отравления Веры Крузенштерн возбуждено уголовное дело!

Ну наконец-то хоть одно разумное слово! Какое отделениемилиции этим занимается?

Я не знаю!

Но где она живет, эта Вера? Игорь не с вами?

Нет, у Игоря грипп!

Хорошо, я сам все узнаю! Так как зовут журналистку?

Мирославцева Ангелина Сергеевна. Ой, дядя Володя, с намиеще… — И Петька осекся. Скуратов сделал жест, призывающий Петьку молчать оГеоргии Алексеевиче. — Дядя Володя, а наши данные вы помните?

Ваши данные я и на Страшном суде не забуду! — проворчалВладимир Петрович. — Так я вас жду! Постарайтесь не задерживаться!

Петька вернул телефон Скуратову.

Поймите меня правильно, — начал он.

Я вас понимаю, — довольно сухи сказала Геля. — Выне хотите быть вовлеченным еще и в это дело. Но поймите, умолчать о Марьяне мыне сможем. Все началось с того что она подарила духи Лине на день рождения. Ибыло бы совсем неплохо, хотя бы по телефону, спросить у нее, как они к нейпопали.

По-моему, это более чем ясно! — взволнованно проговорилГеоргий Алексеевич. — Она была знакома с этим типом, как его, Крыловым, онподарил ей эти духи, а она, в свою очередь, подарила их Ангелине!

Но почему Крылов хотел убить Марьяну?

А почему он хотел убить Веру Крузенштерн? — вопросом навопрос ответил Скуратов. — Короче говоря, если сможете обойтись без меня,это прекрасно. Ну, а если нет… что ж… тогда обращайтесь ко мне… вы или вашкапитан… Кстати, как его фамилия, чтобы я знал?

Крашенинников! — быстро ответила Даша.

Крашенинников? — переспросил Георгий Алексеевич.

Ну да! Крашенинников!

А имя-отчество — Владимир Петрович, я не ошибаюсь?

Нет, не ошибаетесь!

Он часом не из Питера?

Из Питера! Вы его знаете? — воскликнула Даша.

Черт возьми! Володька Крашенинников! Да мы же с ним в одномдворе росли! Если это, конечно, не совпадение… Как он выглядит?

Похож на Валдиса Пельша, только постарше ипосерьезнее! — объявила Даша.

Точно, он! Я еще всякий раз, как вижу этого Пельша, думаю —до чего похож на Володьку Крашенинникова!

Ну вот что! Это все сантименты! — заявила Геля. —Нам пора! Вы с нами?

Да нет, пожалуй, нет.

Как угодно. Прощайте! — сухо бросила Геля. —Ребята, по коням! Ох, черт! Ребята, простите, я забыла наверху свою сумку, а уменя там все документы, а главное, права. Я мигом!

И она бегом бросилась обратно на химфак.

Даша! Мы же хотели утопить вашу игрушку…

Ой, я совсем забыла! Но мы же не успеем!

Если ты сейчас же отдашь мне, я сразу же от него избавлюсь.Ты мне доверяешь?

Я не… Да! Доверяю!

Девочка молча достала из сумки завернутый в тряпку пистолети отдала в руки Скуратова.

А как вы собираетесь от него избавиться? — с сомнениемспросил Петька. — Река-то замерзла!

Вот и отлично. Я сию минуту поеду туда, где люди занимаютсяподледным ловом. У меня есть все, что для этого нужно. Даже пешня! Я посижу судочкой часа полтора и, уж будьте уверены, сумею утопить это грозное оружиетак, что ни одна живая душа не заметит.

Ну что ж… Если вы так сделаете… — сказала Даша.

Сделаю. Я мечтаю избавиться от этой штукенции. Она слишкоммного дурных воспоминаний вызывает.

И они поверили ему. Тут как раз вернулась Геля, онипростились со Скуратовым, сели в машину и помчались на Петровку, к капитануКрашенинникову.

Первой капитан вызвал Гелю, а Даше и Петьке пришлось ждать вкоридоре.

Дашка, у меня есть одна идея… — таинственным шепотомпроизнес Петька.

Какая?

Понимаешь, мы сколько раз уже помогали милиции, а самогоглавного, можно сказать, и не видели.

Ареста, что ли? — догадалась Даша.

Именно!

Почему? Помнишь, приклеенных арестовали у нас на глазах! Иеще…

Ты не понимаешь. То дома. А на месте происшествия — совсемдругое дело! Я предлагаю вечером смотаться на вокзал и поглядеть, как они егобудут брать.

Зачем? — поморщилась Даша.

Как зачем? Как зачем? Интересно же!

Мне — не интересно! — отчеканила Даша. — Я натакое смотреть не люблю.

Ну не любишь, и не надо! — неожиданно легко согласилсяПетька, решив, что обязательно смотается на вокзал. И пригласит с собой Дениса.Родителям он скажет, что будет ночевать у Дениса, а Денис то же самое скажетбрату. О том, где они будут спать после ареста преступника, он и думать нестал. Где придется! А может, брат Дениса сейчас в отъезде, тогда вообще всепроблемы снимаются. А Лавря пусть думает, что он тоже отказался. Но тут онвдруг вспомнил, что Денис, как и Игорь, валяется в гриппу. Что ж, если он не можетпойти с Петькой, то пусть хотя бы обеспечит ему алиби!