– Ну, об этом можно не беспокоиться. – По лицу Лихно снова скользнула тень улыбки. – У меня много паспортов на разные имена. Есть несколько иностранных. Английский, итальянский… Сегодня я лечу по болгарскому дипломатическому паспорту. Итак, я все же закончу свое повествование.

Лихно помолчал, вспоминая подробности давних событий, и продолжил рассказ. Аносова в покое не оставляли, напротив, давление на него усилили. Было совершено нападение на инкассаторов, перевозивших выручку фирмы «Ибис», чуть позже взорвали гранату во дворе дома, где жил Аносов. Обычные предупредительные акции, которые должны заставить человека задуматься о том, что деньги с собой в гроб не положишь.

Через своих влиятельных знакомых Лихно договорился о новой встрече. Все в той же гостинице, только в другом номере. На этот раз на столе не было ни доброго ужина, ни марочного вина. Зато последовало еще одно предложение. С завтрашнего дня Аносов сможет спокойно вести свой бизнес. И еще получит гарантии личной безопасности. Никаких наездов со стороны московских гангстеров не повторится. А если кто-то позарится на собственность Аносова, горько об этом пожалеет, потому что все проблемы берется урегулировать Лихно. Нет, он не требует денег за свои услуги. Просит только об одном маленьком одолжении – отдать ему Лену Степанову.

Аносов снова отказался. И опять в грубой, оскорбительной форме, не стесняясь в выражениях. Лихно воздержался от ответных грубостей. Он ушел из гостиницы, сжимая кулаки. Он знал: его час скоро настанет. И не ошибся.

Через некоторое время до Лихно дошел слух, будто Елена Степанова сбежала от своего богатого любовника. Кто-то видел ее в Питере, но оттуда она уехала в неизвестном направлении. Вскоре судьба сделала чекисту королевский подарок. Вечером в его холостяцкой квартире раздался телефонный звонок, на проводе была Лена. Она сказала буквально следующее:

– Я убежала от своего ухажера. Он ищет меня повсюду, но не найдет, если у меня будут деньги. Сейчас я считаю последние копейки. Мне не на что снять комнату или хотя бы угол. Коля, когда-то мы были приятелями, даже друзьями. Пожалуйста, вышли немного денег. Я бы попросила у сестры, но она не даст.

– Где ты? – только и спросил Лихно.

Он велел Лене перезвонить через полтора часа. За это время отправил срочный денежный перевод в Самару до востребования. Затем созвонился с одним знакомым и попросил его порекомендовать одинокого надежного человека, желательно из бывших сотрудников ФСБ, у которого можно снять комнату. Вопрос срочный. Когда Степанова перезвонила, Лихно ответил, что у него есть хорошие новости. Деньги прямо сейчас можно получить на центральном почтамте. И еще: пусть запишет адрес одинокого вдовца, очень культурного, интеллигентного человека, который уступит Елене угол в комнате. Зовут его Иван Лаптев, по-простому дядя Ваня. Первое время Лена поживет у него, а позже найдется жилье получше.

Нет, в сердце Лихно не шевельнулась жалость к этой женщине. Тогда он мог взять ее легко. Она сама падала в руки, как падает с дерева спелый плод. Но эту подачку судьбы он уже не хотел принимать. Не хотел оказаться вторым после Аносова. Его поступками двигали только месть и злоба, горевшая в сердце.

Он отпросился с работы и на следующий день выехал в Самару. В сквере у вокзала встретился с хозяином квартиры, где поселилась Лена. Дядя Ваня оказался высоким костистым мужиком с загорелым лицом, прорезанным глубокими морщинами. Прямого отношения к ФСБ он не имел, но долгих двадцать лет состоял в местной конторе внештатным осведомителем. Работал кладовщиком в городской мэрии.

Зашли в привокзальную пивную, устроились за дальним столиком. Дядя Ваня получил некоторую сумму наличными и подробный инструктаж. На следующее утро квартирантка обнаружила, что из сумочки пропали все деньги, что получила из Москвы, вместе с деньгами исчезли золотая цепочка и кулон с камушками. Когда она сказала о пропаже дяде Ване, тот замахнулся на нее кулаком и обложил матом.

– В моей квартире воров нет! – орал он. – Закрой варежку, поганка паршивая! Может, у меня десять тысяч пропало, да я молчу.

Встретив такой отпор, Лена долго плакала за ширмой. Отревевшись, решила уходить из этого проклятого места куда глаза глядят. Но тут обнаружила, что чемодан с вещами наполовину пуст, исчезла теплая куртка. А в это время в соседней комнате дядя Ваня со своим старым приятелем Парфеновым уже выпили по три чарки водки и сыграли партию в буру. Начало смеркаться, когда дядя Ваня поднялся из-за стола, сказав другу, что у него есть одно дело.

Перекурив в коридоре, он вошел в соседнюю комнату, где на кровати плакала Елена. Сдвинул ширму и спросил у постоялицы елейным голосом:

– Ну, что, егоза, слезы льешь? Думаешь, дядя Ваня не поможет? Не выручит в трудную минуту? Думаешь, у меня жалости нет к слабой женщине?

Присев на край кровати, он проворно сунул руку под халат женщины. Лена вскочила, он ударил ее наотмашь по лицу, а когда она снова попыталась встать, вывернул руку, бросил постоялицу на кровать и навалился сверху. Минут через десять дядя Ваня вошел в соседнюю комнату, хватил рюмку водки, взял фотоаппарат, что получил от Лихно, и снова вышел. Он сделал несколько снимков: Лена, в разорванном халатике, с разбитым до крови и опухшим от слез лицом, лежит на кровати, лишившись чувств. Следующие полчаса мужчины резались в карты. Вдруг дядя Ваня снова поднялся и вышел в соседнюю комнату, а через пару минут Парфенов услышал крики. Девчонка, как оказалось, умела постоять за себя.

На суде все обставили как надо. Фотографии, сделанные дядей Ваней, Лихно лично изъял из материалов уголовного дела. Лена отправилась на двенадцать лет в Мордовию кормить комаров.

Лихно не мог ожидать, что прольется кровь, пусть даже такого ничтожного тупого стукача, как дядя Ваня. Ему были нужны только фотографии униженной, втоптанной в грязь женщины, чтобы Аносов полюбовался на эти снимки и умер на месте от сердечного приступа, если, конечно, у него есть сердце. Но все кончилось так, как кончилось.

Лихно по-прежнему жаждал мести, но подобраться к Аносову стало труднее. Он усилил охрану, стал все реже появляться в Москве. А потом вообще испарился, по слухам, переехал в загородную резиденцию, которую охраняли какие-то азиаты и бывшие профессиональные офицеры. Почту, что к нему поступала, первым штудировал начальник управления безопасности Владимир Сонин, бывший морской контрразведчик. Именно к нему и попал конверт с фотографиями. Но Сонин и не подумал бежать к боссу на доклад. Он уничтожил снимки, не помянув о них ни словом.

Была еще попытка передать карточки через доверенного человека, но и тут ничего не получилось. Сонин обыскал визитера, нашел все те же фотографии и выставил гостя за порог. Время шло, но Лихно не вешал носа. Одна особа, работавшая в «Ибисе» кем-то вроде курьера, сумела подсунуть короткое письмецо под дверь рабочего кабинета Аносова. И надо же – он не бывал в этом чертовом кабинете месяц, а в тот день, когда письмо лежало под дверью, вдруг нагрянул.

Аносов перечитал анонимку несколько раз, вызвал начальника службы безопасности и поручил ему осторожно проверить информацию. Сонин так и поступил: выписал командировку в Мордовию. По возвращении доложил, что все выяснил на месте. Елены Степановой в местах заключения нет и быть не может. В лагере сидят две женщины, полные тезки Елены. Информация, изложенная в письме, – ловко сфабрикованная фальшивка. Враги босса заманивают его в очередную западню. Сонин понимал, что Аносов способен на отчаянные поступки. И сам пропадет, но ничего не сможет исправить в судьбе Лены, не выдернет свою любовь из-за колючей проволоки. Короче, затея ударить Аносова в самое больное место закончилась провалом.