Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Лизавета и не подозревала о мыслях Виткинчука, избегала разговоров, да и вообще держалась на расстоянии. Понятно все, и очень даже справедливо, если разобраться, но Льву почему-то было обидно.
Лева понимал, для него все встало с ног на голову. Кардинально изменилось. И Ржавый толком не разобрался, в хорошую ли сторону.
По привычке перед сном Лева уже разобрал диван в гостиной. У Лизы и Васи была отдельная комната с двуспальной кроватью. И лежа на диване, Ржавому была видна закрытая дверь.
Странно все. Лев чувствовал себя шкодливым пацаном, вроде бы и не успел чего-то глобально неправильного сотворить, а уже совесть мучила.
Нет, надо, походу, поспать. Завтра просто отвезет девчонок домой, извиниться за неудобства, оставит свой номер телефона. Мало ли, какие проблемы возникнут у них. Мужика под боком нет. А Ржавый всегда все уладит.
Виткинчук уже почти засыпал, когда дверь в спальню девчонок приоткрылась.
В темноте было хорошо видно, как через комнату в сторону кухни крадется именно Лизавета, а не Василиса. А Ржавому даже стало любопытно, что на уме у Латышевой. Жажда измучила? Или другая нужда прижала?
Лева, не шевелясь, наблюдал за тем, как Лиза едва слышно открывает один из шкафов. Тянется за чем-то, привстав на цыпочки. Оглядывается, будто проверяет, не разбудила ли она Ржавого.
Взяв полную литровую бутылку, Лиза обхватила ее двумя руками.
Лева едва не заржал. Гадал, она прибухнуть решила? Или компрессом наложить? Мало ли, что в голове у женщины.
И пока Лизавета кралась к дивану, на котором спал Виткинчук, мысли и предположения менялись.
Намерения стали кристально ясны, когда Латышева остановилась прямо у спинки дивана там, где находилась голова Левы.
Сделав глубокий вдох, Лиза приподняла бутылку. Ржавый видел, как женщина крепко зажмурилась. О том, что Лиза не очень хорошо видит его лицо, мужчина догадался чуть позже. Очков на глазах Латышевой не было. А при плохом зрении крайне сложно что-то рассмотреть. Особенно удивление во взоре Ржавого.
– Пистолет дать? Надежнее, – хмыкнул Виткинчук, а Лиза пискнула, выронила бутылку, отскочила от дивана.
Конечно же, бутылка неплохого коньяка рухнула Леве прямо на морду.
* * *
Никогда прежде спиртное так сильно не ударяло в голову Ржавому. В прямом смысле.
Незабываемый момент, и повторить его мужчина не хотел бы. Об этом Лева понял моментально, когда подскочил с дивана, попутно матерясь. Ему казалось, что вместе со скупой мужской слезой у него вытек и глаз. Боль была адской.
– Вы должны нас отпустить! – дрогнувшим голосом заговорила Лизавета, но что-то в интонации заставило Льва замолчать и взглянуть уцелевшим глазом на женщину.
– Верни пистолет на стол, Лизавета, – спокойно произнес Ржавый.
Виткинчук не сомневался, что женщина не станет в него стрелять. Однако дуло оружия, нацеленного в грудную клетку, не радовало.
– Отвезите нас домой! – чуть громче потребовала Латышева.
– Лизка, прекрати кричать. Василису разбудишь! – мягко продолжил Лев, медленно подняв ладони.
Он видел, что Лиза напугана, пистолет дрожал и оттягивал руку. Должно быть, женщина едва ли не в первый раз держит «ствол».
Лева медленно двинулся вперед.
– Стойте на месте! Я буду стрелять! – пропищала Лиза, а Ржавый уже встал вплотную к ней.
Дуло пистолета уткнулось в центр груди, вжалось в ткань рубашки. В полумраке комнаты Ржавый отчетливо видел огромные глазища Лизы, мокрые щеки, закушенные губы.
Выстрелит? Почему-то Лев перестал сомневаться, что Лизавета способна это сделать.
– Ты правда этого хочешь? – тихо пробормотал мужчина.
Лев смотрел в заплаканные глаза женщины и не испытывал страха. Он вообще, походу, запутался в себе. Понимал одно: Лиза до чертиков напугана. И не столько от того, что тычет в живого человека пистолетом с угрозами выстрелить, а от того, что против воли вынуждена с дочерью сидеть в чужой квартире.
– Я просто хочу, чтобы Вася была в безопасности, – сдавленно прорыдала Лиза, а Лев накрыл ладонью свой пистолет. Настойчиво отобрал его из обессилевших пальцев и вернул на столик.
– Вам ничего не угрожает. Я же обещал, – мягко произнес Ржавый и обнял женщину, сначала осторожно за плечи, а после притянул ближе.
Лизавета разрыдалась еще громче, навзрыд, комкая ткань рубашки Ржавого. А он почему-то улыбался и гладил спину и затылок женщины.
– Все, Лизавета, хватит сырость разводить. Васька проснется, испугается, – бормотал Ржавый.
– Она ничего не боится. Даже вас, – шмыгнула носом Лиза.
– Думаешь, меня нужно бояться? – поинтересовался Лева.
– Наверное.
– И ты боишься?
– У вас синяк под глазом. Надо лед приложить, – вновь шмыгнула Лизавета, а потом и вовсе, вынув платок из заднего кармана брюк Ржавого, высморкалась в него. – Ой, простите. Просто помню, что он у вас там... лежит...
Лиза попыталась торопливо вернуть платок обратно, а Виткинчук негромко рассмеялся.
– Пойдем, приложим к моей морде чего покрепче льда, – предложил Лева и подтолкнул женщину в направлении кухни.
– Я не пью спиртного. Мой бывший муж был алкоголиком, – пояснила Латышева.
– Ясно. А чай пить можно? Или крепче воды ничего нельзя? – хмыкнул Ржавый. Ему совсем не понравилась тема беседы. На кой хрен ему говорить о бывшем Лизки?
– Чай можно, – кивнула женщина.
– Ма? Вы чего здесь? – сонно пробормотала Василиса, высунувшись из спальни. – Ночь же.
– Вася, шуруй спать дальше. Рано утром отвезу вас домой, – распорядился Виткинчук.
– Правда? Круто! С чего такая щедрость? – зевнула девчонка.
– Вася! – охнула Лизавета и испуганно покосилась на Ржавого.
– Спать, малая! – прикрикнул Лева, а когда девчонка спряталась за дверью, негромко рассмеялся, – Шустрая. На дочь мою похожа.
– У вас есть семья? – удивилась Лиза.
– Ну не в инкубаторе ж я родился. Есть дочь. Скоро дедом стану, – похвастался Ржавый.
– Это хорошо, – улыбнулась Латышева, а Лева сел на стул и взглянул на женщину, занявшую место напротив.
Ржавый изучал Лизу, пока закипал чайник на плите.
За стеклами очков прятались яркие голубые глаза и длинные ресницы. Прямой аккуратный нос идеальной формы. Едва заметно припухшие губы привлекли внимание Левы.
– Куда делся бывший муж? –
