На качественно разбитой роже Котова расцвела подобно тропическому цветку улыбка.

— Я тоже очень рад. — Осторожно прикоснулся к скуле и слегка поморщился. — Поехали, родная.

За всем этим внимательно наблюдали двое из припаркованного на стоянке «Мерседеса».

— Ну, вот и все. — Юра включил зажигание. — А ты волновалась.

— А ты нет, можно подумать, — отозвалась Юлия.

— Ну, что, домой, а завтра в Крым?

— Пора, Влад[31] уже заждался.

Перед въездом на кольцевую дорогу Большаков попросил остановиться. Гуйлинь сдержанно попрощался со всеми, вышел из автомобиля и направился к припаркованным у обочины лимузину представительского класса и паре внедорожников. Старого головореза встречали соотечественники. Со всем возможным почтением, прямо как императора. Пожилой китаец трепетно пожал тому руку, секретарского вида молодой человек распахнул дверцу авто. Бесшумно взревели моторы, колонна (внедорожники спереди и сзади, лимузин посередине) двинулась на север.

— Ни черта себе, — нарушил молчание Купоносов.

Он тоже встречался раньше с Гуйлинем, или как там его. Дважды и совершенно при других обстоятельствах.

— Это ты точно подметил, — усмехнулся Большаков. — Вот такие времена настали.

— А кто это был? — подал голос Геннадий.

— Триада, кто же еще.

Следующий день прошел на удивление скучно, потому что выпал на воскресенье. А уже в понедельник с самого утра Большаков направился в Администрацию президента. Вернулся на службу после обеда и первым делом вызвал к себе собственного первого заместителя. Недолго и достаточно ласково с ним побеседовал и выставил за дверь. По окончании разговора молодой и перспективный кадр заперся в собственном кабинете и принялся названивать по всем телефонам старшим товарищам. Без особого результата.

Консультант того же почтенного заведения Котов прибыл в тот же день на службу сияющим, как начищенный медный пятак. С приличных размеров синяком под левым глазом, которого совершенно не стеснялся. Напротив, носил гордо, как орден. С ним же, толком еще не сошедшим, и укатил вместе с собственным подразделением в командировку на восток страны. А оттуда уже в госпиталь. Ненадолго. Впрочем, это совсем другая история.

Теперь о других и прочих. Николай Валерианович Большаков не был злопамятным человеком. Просто он пока не жаловался на потерю памяти, и злить его ни в коем случае не стоило. Мини-олигарх Юлий Клементьевич Бондаренко, тот самый, что вытащил Большакова в Среднюю Азию на переговоры, как-то об этом подзабыл. И напрасно. Поэтому очень скоро огреб целую охапку неприятностей.

Некая расположенная на просторах отечества бизнес-структура, что давно и регулярно подпитывала финансами своего теневого акционера, вдруг, ссылаясь на какие-то форс-мажоры, объявила об остановке платежей. На законный вопрос: «WTF?»[32] с берегов Альбиона бывшие соотечественники принялись ссылаться на какие-то там форс-мажоры. «Верните вложенные в вашу богадельню бабки, козлы!» — взревел из туманного далека облапошенный господин Бондаренко. В ответ ему нагло посоветовали попробовать поискать правду в городском суде города Череповец. Или в любом районном суде того же города по собственному выбору.

А тут еще и «англичанка» подгадила. Власти Британии принялись с упоением шкурить скрывающихся на ее территории узников кровавой гэбни, российских толстосумов. Под раздачу угодило и некое бизнес-сообщество, то самое, в котором старшие товарищи назначили Юлика фронтменом, а по-русски говоря — зиц-председателем. Счета заморозили, в ближайшей перспективе замаячило судебное разбирательство и конфискация всего праведно нажитого. В пользу их новой демократической отчизны, сами понимаете.

Спецслужбы Британии, с которыми Юлик не первый год водил дружбу, на его просьбу о помощи отреагировали чисто по-британски. То есть отморозились. Поэтому Бондаренко не стал дожидаться дальнейшего развития событий. Распихал оставшиеся дензнаки по карманам и встал на лыжи.

Говорят, что сейчас бывший успешный российский бизнесмен ведет жизнь обычного скромного пенсионера в Израиле. Кто-то видел его, прогуливающимся по набережной в Хайфе. Очень, говорят, сдал. Постарел и обвис.

Страна, которую не совсем по своей воле навестили наши герои (и откуда с трудом сбежали), вдруг отошла от привычной многовековой азиатской многовекторности (и вашим, и нашим). И повернулась наконец лицом к соседям по региону — России и Китаю. В основном к Китаю.

Полковник Райх за заслуги перед отечеством был представлен к достаточно серьезному (не по чину) ордену. Чем, конечно же, многих серьезно обидел. И полетело вслед за первым представлением второе: об увольнении свежеиспеченного орденоносца в отставку по возрасту и выслуге лет. Однако более старшие товарищи это дело вовремя пресекли, и Артем остался на службе, правда, в прежней должности. В виде бонуса ему добавили полномочий, и теперь не было необходимости униженно испрашивать разрешения на каждый чих и пук. И тратить уйму времени на отчеты за них же. Да, а еще ему выделили автомобиль. Персональный. Иномарку местной говенной сборки. После капитального ремонта.

Смута на севере страны сошла на нет. Не сама по себе, конечно же. Просто Китай инвестировал несерьезную для себя и крайне значительную для аборигенов сумму на развитие инфраструктуры региона. В результате чего местные, извините за выражение, элиты стремительно, с точностью до наоборот, изменили отношение к Поднебесной и ее гражданам. И принялись с энтузиазмом осваивать свалившиеся буквально с неба бабки. В смысле, пилить, откатывать и просто за них рубиться. А что, спросите, народ? Я вас умоляю. Ни при чем тут народ. Как, впрочем, абсолютно всегда и буквально везде.

Выпущенный на второй день после окончания сорвавшегося путча из гаража настоящий полковник Тулеген Таласович, несостоявшийся начальник контрразведки страны, не стал дожидаться разбирательства и смазал пятки салом. Бараньим, естественно. Дал деру и спрятался так, что сам себя найти не смог. Совершенно напрасно, к слову. Вопросов к нему ни у кого не возникло. Ну, никаких.

Его порученец, красавчик Мурад, заслужил правильной жизненной позицией повышение и был переведен на полковничью должность в аппарат военного атташе в Финлиндию. Там заскучал что-то, быстренько пристрастился к местной водке и потерял вскоре всяческую привлекательность в глазах у местных натуральных блондинок.

Сэра Бенедикта с челядью еще некоторое время старательно разыскивали и, конечно же, не нашли. Занявший его пост бывший заместитель вышеупомянутого джентльмена клятвенно пообещал продолжать дело бывшего шефа. И в подтверждение этого тут же вычистил из подчиненного ему отдела четверых сотрудников, любимчиков пропавшего сэра. Не без основания заподозрив оных в излишке ума, а также увлечении классической музыкой и, возможно, однополой любовью.