– Хотите с ним познакомиться? Сейчас наберу, – сказал толстяк и, не дав Федору возможности возразить, поднес к уху телефонную трубку:

– Гиви, ты как там, не уснул еще? Сейчас к тебе выйдет молодой человек. Зачем? Понятия не имею, он сам все тебе расскажет.

– Начальник моей охраны ждет вас, молодой человек, на улице, – сообщил мужчина, давая понять, что разговор окончен, и долгим, явно запоминающим взглядом посмотрел на Федора. Журналист поежился. Он понимал, что как только выйдет на улицу, Виталий Михайлович сразу же расскажет собутыльнику о цели его расследования.

Сердце Феди ухнуло куда-то в желудок от нехорошего предчувствия. Он подумал, что заяц, которого собаки гонят прямо на охотника, чувствует себя примерно так же. Однако отступать было поздно, и «русский камикадзе» медленно направился к выходу, перебирая в уме возможные варианты разговора и прикидывая на случай, если понадобится, пути к отступлению.

Не успел Круглов сделать несколько шагов с освещенного крыльца в темноту, как от БМВ, стоявшей на парковке, отделилась высокая фигура в черном пальто. Федя похолодел. Самым разумным было дать деру, однако ноги внезапно стали ватными. Журналист с ужасом понял, что не может сделать ни шага, словно крохотный мышонок, встретивший ленивого жирного кота далеко от спасительной норки.

Это был тот самый Гиви! Бандит подошел к Федору уверенной походкой и теперь откровенно наслаждался властью над побледневшей жертвой. Дескать, прихлопнуть зарвавшегося пацана всегда успеется, а пока можно немножко поиграть с «глупым мышонком».

Гиви взглянул на журналиста с нескрываемым презрением. Его взгляд недвусмысленно говорил: «Какого черта ты сюда приперся, идиот? Тебе что, мало одного предупреждения?». Вслух громила не произнес ни слова, просто стоял и крутил на пальце связку ключей. Самым лучшим выходом для Феди было рвануть прочь со всех ног, но он по-прежнему стоял, не в силах двинуться с места. Ноги словно приклеились к полу.

Бандит без злости, вроде даже не слишком сильно, ударил журналиста в солнечное сплетение. Федор согнулся пополам, охнув от боли.

– Вали отсюда, сучонок! Последний раз предупреждаю: еще раз попадешься на глаза – убью!

Федор со стоном разогнулся. Он ясно понял: те двое, что сидели за столиком в ресторане и гоняли официантов, словно помещики дворню, за него не заступятся, потому что они и этот бандит – одна команда.

«Какой же я идиот! – подумал Федор! – Притащился в бандитское логово искать справедливость. Решил волкам на охотника пожаловаться».

– Моя редакция так это не оставит! Существует Закон о печати! – пискнул Федор, как мышонок, которому уже нечего терять в когтях деревенского котищи-мышелова.

– Вот тебе Закон о печати!

Удар Гиви пришелся по лицу. Федя почувствовал, как из разбитой губы на куртку капает кровь. Не дав парню опомниться, Гиви нанес ему сильный удар справа.

– Эй ты, братва, полегче! – закричал Федор, вытирая рукавом кровь с рассеченной губы.

Он привык к тому, что мужчины-журналисты обычно долго разглагольствуют, выясняют отношения, прежде, чем дать кому-то в морду. Гиви бил Федора без предисловий, молча и сильно, явно не собираясь ничего объяснять. Федор прохрипел:

– Завтра в нашей газете появится заметка под заголовком «У каждого депутата есть свой Гиви».

Гиви загнул Федору руку назад и едва не сломал ее.

– Только попробуй что-нибудь накатать! Сразу гроб заказывай.

– Уверен, вашему «охраняемому лицу» и его партнеру будет неприятно появление такой статьи.

– Да им сто раз плевать на тебя и на твои статейки!

Федор подумал:

«А ведь Гиви прав! Тех двоих в ресторане интересует только собственное бабло. Эта горилла помогает им сохранять добытые кривыми путями денежки и выполняет за них грязную работу. Престарелые тузы неплохо платят ему кэшем. Такому убить – как высморкаться. Скажут убрать меня – и я исчезну на следующий день. Скажут, пускай еще поживет – будет бить не слишком сильно».

– Але, придурок! Чо застыл? Двинуть в морду с другой стороны для симметрии? Мотай отсюда!

Федору два раза повторять было не надо, и он рванул переулками к Пречистенке.

Он бежал, прижимая платок к разбитой губе, и думал: «Что, блин, за страна! Власть держится на деньгах и на круговой поруке. И еще на таких отморозках, как Гиви. В третий раз мне точно не подфартит. Да и сегодня… Если бы ему не надо было дожидаться шефа, а потом везти его домой, неизвестно, чем бы все закончилось». Федор вспомнил, что пару дней назад говорил Аристарх: «Не вздумай влезать в расследование, которое вел Макс. Не лезь на рожон, Фед! На тебя даже пулю тратить не станут. Свернут шею, как цыпленку, а тело выбросят в Москва-реку. Привяжут к ногам камешек, и никто никогда не найдет «великого журналиста Круглова», даже не сомневайся!».

Федор устал бежать и быстро зашагал в сторону метро «Кропоткинская». Грудь болела при каждом вдохе, противно ныли разбитая скула и губа, но, главное, Федор чувствовал себя униженным, словно его окунули головой в унитаз. При этом, как ни странно, соображал он быстро. Значит, так. Два раза его побил один и тот же отморозок. Вот урод! Спасибо, хоть не убил. Возможно, на руках этого бандита немало крови. включая двух Кузнецовых и Макса. Блин, но ведь пока нет никакой зацепки, и кроме того самого договора с офшорной фирмой. Никаких серьезных доказательств! Судя по тому, что «самоварный олигарх» подослал с разведывательной миссией Алену, и что депутат Дмитрук подробно расспрашивал его о расследовании, рыльце у радетелей о благе Родины в пушку. Неслучайно кто-то уже не в первый раз поручил Гиви припугнуть его. Похоже, и нефтяной магнат, и депутат не на шутку обеспокоились, насколько глубоко Федор залез в эту историю. Депутат Дмитрук безусловно что-то знает, коль скоро отправил его в офис к Куропаткину. Похоже, Дмитрук тоже играет с ним, как кошка с мышью, только действует не кулаками, как Гиви, а готовит многоходовочку. Зачем? Возможно, просто так, чтобы от скуки немного развлечься. Ясно ведь: власть и сила на стороне этих уважаемых в обществе людей. И никаким начинающим журналистам не под силу спуститься в бездну, через которую прошли эти люди, чтобы стать тем, кем они стали.

Федор с грустью осознал, что, думая о событиях последних дней, не приближается к истине, а, напротив, удаляется от нее.

Самое обидное, что на главный вопрос: кто же все-таки заказчик убийства Макса, ответа у него пока нет.

Ничего так и не придумав, Федор решил не спускаться в метро «Кропоткинская», а пройти остановку пешком до «Арбатской». Он чувствовал себя «пробитым» боксером после нокаута на ринге. Увы, он сам ни одного удара сделать не успел. Может, и слава богу, а то бандит покалечил бы его. Надо было проветрить потрепанную башку и основательно додумать обрывки мыслей, которые жужжали в мозгу, как пчелы. Федя медленно поплелся по Гоголевскому бульвару, с тоской поглядывая на стайки веселых молодых людей. Счастливые: их ничего не беспокоило, у них ничего не болело, им ничто не угрожало.