Как мы видели в главе про Гоббса, Локк явно настаивал на том, что нравственные принципы имеют смысл в естественном состоянии, даже если его жестокие обитатели не обращают на них внимания: «Естественное состояние имеет закон природы, которым оно управляется и который обязателен для каждого». Локк добавлял:

Основная причина, по которой люди предпочитают покинуть естественное состояние и объединиться в общества, – это «стремление мирно и безопасно пользоваться своей собственностью»[417]. Теоретически, согласно Локку, у людей уже есть права на некоторую собственность в соответствии с законами природы, но они вряд ли смогут эффективно реализовать эти права самостоятельно. Таким образом, они совершают сделку. В обмен на защиту правительства, которому поручено издавать и применять законы от их имени, люди отказываются от своего естественного права брать законы природы в свои руки и в частном порядке наказывать тех, кто у них ворует. Можно задаться вопросом, как Локк и Гоббс объяснили бы тот факт, что коренные американцы якобы никогда не удосужились совершить подобную сделку. Они, вероятно, ответили бы, что американцы не были достаточно умны, чтобы понять, что в их собственных интересах создать правительства.

Однако более просвещенные люди, находящиеся в естественном состоянии, не могут, по словам Локка, учредить какую угодно форму правления: закон природы устанавливает пределы тому, что они могут делать. Например, непозволительно законодательному органу иметь ничем не ограниченное право распоряжаться его жизнью по своему усмотрению, потому что «никто не может передать другому большую власть, нежели та, которую он сам имеет, и никто не обладает абсолютно деспотической властью над собой или над кем-либо другим, правом лишить себя жизни или лишить жизни или имущества другого»[418]. Это объясняет, почему люди могут противостоять чрезмерно амбициозным правителям, каким был, например, в глазах Локка и Шефтсбери деспотичный король Франции. Законные полномочия правителя проистекают исключительно из тех, которые Бог установил для блага человека в естественном состоянии и которые люди возлагают на правителя. Большего он получить не может, даже если он король Франции, потому что людям больше нечего дать. (Кодовое имя, использованное Локком для названия рукописи «Второго трактата», было de morbo Gallico, «о французской болезни» – медицинский термин, обозначавший сифилис. Авторитарную монархию он считал столь же вредной французской болезнью.)

Когда Бог сотворил мир, он дал его всему «человечеству в целом»[419], писал Локк, цитируя псалмы. Как же тогда человек в естественном состоянии получил право на частную собственность? Как мы уже видели, Руссо считал изобретение частной собственности в целом печальным событием, виновным во многих жизненных бедах. Локк же, напротив, считал ее благом, придуманным Богом для того, чтобы плоды земли могли быть полезны человечеству.

Учитывая, что Бог дал людям оленей и других тварей для еды, у человека, который убивает животное, должен быть какой-то способ присвоить его себе и своей семье. В конце концов, если бы туша принадлежала всем в равной степени, она бы никого не накормила, потому что все конкурирующие претенденты разорвали бы ее в лоскуты. Согласно Локку, когда олень свободно бегает, или яблоко висит на дереве несорванным, или земля лежит невозделанной – это принадлежит всем, то есть никому. Но как только кто-то затратил свой труд на то, чтобы сделать это полезным, и тем самым «прибавил… нечто сверх того, что природа… сотворила»[420], тогда это становится его собственностью.

Из этой теории следуют некоторые выводы, которые могут показаться несколько странными. Получается будто, что если вы потрудитесь, чтобы сорвать желудь с дуба, то он ваш, но если он просто упадет в ваш карман, то это не так. Более серьезная проблема связана с тем, какое количество труда превращает что-то в вашу собственность. Локк отвечал, что вы не должны из жадности брать такую часть плодов земли, что они испортятся прежде, чем вы сможете их использовать. Это потому, что «ничто не было создано Богом для того, чтобы человек это портил или уничтожал»[421].

Во всяком случае, так все работало в естественном состоянии. Но по мере развития цивилизации и роста населения все усложнялось, особенно с появлением денег. Когда человек решил использовать, скажем, кусочки золота как единицу обмена на более необходимые блага, например еду, он, таким образом, вкладывал стоимость в то, что не портится и поэтому может безопасно храниться в больших количествах. Таким образом, изобретение денег не только сделало возможным значительное экономическое неравенство, но и, по мнению Локка, фактически оправдывало его.

Этот ход мысли не очень понятен, но в целом Локк показал суть предпринимательской деятельности. Он утверждал, например, что

Другими словами, создание богатства, как сказали бы современные экономисты, не игра с нулевой суммой. Если какой-то человек делает участок земли более продуктивным, чем если бы он оставался общим, тогда, хотя он и может разбогатеть в процессе, это необязательно причиняет кому-то ущерб. Вполне может получиться так, что в результате всем станет лучше.

Восторженная защита Локком частной собственности иногда воспринималась как интеллектуальное прикрытие деловых интересов купцов и колониальных наместников того времени. Но нет никаких оснований полагать, что его взгляды не были искренними, и стоит отметить, что если рассматривать их в историческом контексте, то его теория собственности принадлежит скорее левой, нежели правой части политического спектра. Карл II, которому постоянно не хватало средств, хотел иметь возможность собирать деньги, не обращаясь к парламенту. Подобное отношение восходит к феодальной системе собственности, в которой все в конечном итоге принадлежит королю, который поэтому может потребовать возвращения своей собственности в любое время. Выступая за естественное право на собственность для всех, Локк подрывал подобные реакционные теории.