Диахроника

день 335

(колониально-бостонский вимн, 1640)

В которой я сталкиваюсь с фундаментальными трудностями

От этого, последнего, как я надеялась, визита в колониальный Бостон мне хотелось одного: отделаться как можно скорее. Я уже усвоила, что ведьма знает обо всех моих посещениях, но упоминает о них лишь изредка и уклончиво. В определенном смысле все это происходило одновременно с разными ее версиями. То же самое можно было сказать о соседях матушки Фитч, но до меня постепенно дошло, что у ведьм эти разные версии как-то теснее связаны между собой, чем у обычных людей. Так что на этот раз я болтала меньше и отправилась в путь быстрее – наконец-то (к моему огромному облегчению, несмотря на все неудобство) в одолженном матушкой Фитч корсете. По счастью, Дядюшка Григгз тоже выехал пораньше, а вол у него был не такой медлительный, и солнце палило еще не в полную силу. Я за рекордное время переправилась через реку, через несколько минут вышла из лавки с Массачусетской Псалтирью под мышкой, и даже бочар держался со мной уважительно и сделал все в мгновение ока (быть может, оттого, что я выглядела приличной женщиной, а не бесстыдницей). У меня было ощущение последней недели перед каникулами: в школу ходить еще надо, но только для виду.

Я была в таком отличном настроении и так хорошо знала дорогу, что к ручью шла практически на автопилоте. Наверное, именно поэтому я не сразу заметила кардинальную перемену: ручей из моих прошлых визитов превратился в бурную речку. Я глянула на нее… и застыла на месте. Русло совсем недавно углубили и спрямили, а поскольку я смотрела вверх по течению, то видела, как далеко простираются эти рукотворные изменения.

Передо мной был фундамент здания. У меня отвисла челюсть. Траву и кусты вокруг валуна расчистили, а сам он стал частью наполовину законченного фундамента, над которым возвышался примерно до середины будущего первого этажа. Рабочих на участке не было, но лежали штабеля бревен и отесанного камня, на кусках брезента валялись пилы и молотки, а за валуном, у ручья, стояла огромная бадья для замешивания цемента, окруженная мешками с песком. Средств на строительство явно не жалели; куча денег должна была уйти только на то, чтобы добыть и привезти сюда камень.

Что это? Как оно появилось на ровном месте и что мне теперь делать? Закопать книгу здесь я не могла, так что, обреченно вздохнув, побрела обратно к кембриджскому частоколу. Днем ворота стояли открытые и не охранялись. Я вошла в поселок и вновь отправилась в лавку.

Лавочник Ашер и печатник Дэй только что закончили спорить. Ашер, видимо, победил, потому что Дэй с угрюмым видом складывал книги в ящики. Я извинилась и незаметно поставила бадейку на пол.

– А что там строят у ручья, рядом с Уотертаунской дорогой? – спросила я.

Лавочник рассмеялся – без злобы, но и не весело.

– Самое честолюбивое предприятие, на какое когда-либо толкал людей дьявол. Некая компания со старой родины решила застолбить долю в будущем процветании здешних краев и сочла, что Провидению угодно обогатить нас посредством сахарного клена.

– А как называется компания?

– Бостонское товарищество для Бостона.

– Вы – пайщик? – спросила я.

Ашер мотнул головой:

– Мне предлагали вложить средства, и, должен сознаться, я чувствовал большое искушение вложиться в настолько передовой замысел. Однако, боюсь, он чересчур опередил время. Пока все акционерные общества в Новом Свете разорялись либо отходили короне, и нет оснований полагать, что у этого дела пойдут лучше. Город обнесен частоколом, потому что индейские племена постоянно воюют между собой, а фабрика – в полумиле ходьбы от частокола. Думаю, она обречена.

– Грандиозный замысел, – сказал печатник, отмахиваясь от возражений Ашера. – Всякое движение к лучшему в наших обстоятельствах весьма похвально.

– Но только если оно успешно, – мягко ответил Иезекия, словно бы с печальным упреком.

Я в растерянности поблагодарила их и оставила бадейку на пороге. Не было смысла тащить ее к матушке Фитч и создавать той лишние хлопоты. Я переправилась на пароме через речку и хорошо знакомой дорогой взволнованно зашагала к жилищу ведьмы.