Андрей подумал, что возражать неуместно. Да и не хочется. В салоне было тепло. Машина еле тащилась. От Мариэтты пахло чуть-чуть водкой и терпкими, какими-то степными духами. Андрей шепотом рассказывал. История была, что греха таить, глупая. Влюбилась Таисия Викторовна в преддверии шестого десятка. Избранник ее был немолод и занимал крайне ответственный пост. Прямым начальником сидел над Таисией. Поначалу чувство было вроде бы взаимным. Хакасова уже видела себя в новой просторной квартире, обставленной антикварной мебелью. Дача-дворец, регулярные поездки в Сочи и Таиланд в мечтах тоже, понятно, присутствовали. Но как-то постепенно выяснилось, что мужчина мечты уходить от нелюбимой толстухи-жены не спешит. У него имелись обязанности перед детьми и престарелыми родителями, он не мог решиться на кардинальные перемены, у него было слабое сердце и ненормированный рабочий день. Нет, подарки в виде бриллиантиков, шуб и модных образцов бытовой техники продолжали регулярно поступать. Так тянулось и год, и два. Подвешенное состояние распространилось на две семьи — толстуха-жена уступать кормильца без боя не желала. В орбиту борьбы за обладание слабохарактерным мешком с деньгами оказались втянуты дети и друзья, родители и сослуживцы. Было все: гневные SMS, ругань по телефону, старомодные эпистолярные отправления, попытки шантажа, ложные вызовы «Скорой» и угроза вымышленными киллерами. О тривиальных слезах и истериках не стоит и упоминать. Все кончилось тем, что измученный объект состязания скоропалительно приобрел симпатичный домик за МКАД и предпочел терять четыре часа на дорогу, но не трепать ежедневно нервы. К тому времени зарвавшуюся Таисию собственный муж наконец попросил определиться, и она оказалась в съемной квартирке. Надо отдать должное, дезертировавший возлюбленный продолжал оплачивать жилье незадачливой претендентке в законные супруги и даже подбрасывал кое-какие мелочи бытового характера. Что делать дальше, Таисия не представляла, и поэтому тупо продолжала надеяться, что любимый одумается и осознает, где его счастье. Но когда в его загородном домике завелась молодая миловидная особа без претензий на оформление отношений, Таисия не выдержала. Новая соперница работала банальной продавщицей, высшим образованием отягощена не была, ни на что не рассчитывала и исправно готовила великовозрастному любовнику вкуснейшие борщи. Жалкая, низкая, развратная особа. И он — зажиревший циничный предатель. В общем, во время одного из нечастых визитов Таисия напоила свою несбывшуюся надежду чаем, и через два часа несчастный оказался в больнице. Летальным то чаепитие не стало. Любимый мужчина лишь крепко помучился и заработал какую-то редкостную форму гепатита. Лечение осложнялось тем, что Таисия и сама не знала, какой гадостью угостила любовника. Склянка стояла в кладовке, и даже сами хозяева квартиры не помнили, что за средство там хранилось. Медицинское исследование и экспертиза следствия сей химической загадки окончательно не прояснили. Таисия же, в нервном смятении, зачем-то призналась, что хотела предателя до смерти затравить.

— Что за дурацкая история? — прошептал Генка. — Я уж думал, таких даже в сериалах не показывают.

— Слушайте, а она ведь его ни фига не любила, — прошмыгала носом Мариэтта.

— Мне тоже почему-то так кажется, — согласился Андрей.

— Вы, гражданин начальник, очень цинично рассказывали, — с упреком прошептала Мариэтта. — Без сочувствия.

— Я старый и равнодушный.

— Циничный вы. Избирательно. Между прочим, не все на бриллианты и квартиры рассчитывают. Некоторые просто темпераментные. Могли бы и воспользоваться служебным положением.

— Вот тут я отказываюсь понимать.

— Ладно-ладно. Это я так. Вообще-то, грустная история. Абзац, какие страсти в нашей тетеньке таились.

Мариэтта посапывала. Генка тоже. Микроавтобус томительно полз по Кольцу. Всхрапывание Алексея Валентиновича органично вливалось в урчание двигателя. Андрей удерживал на плече легкую тяжесть головы девочки. Забавное она создание. Симпатичное. Только срывать с нее трусики и от страсти мычать нелепо. Девчонка. Младше дочери на два года. Кстати, нужно бы позвонить…

— Спят, а, отделенный? — вполголоса сказал Михалыч. — Я вот думаю, кто из нас следующий?

— Тьфу, типун тебе на язык.

— Я говорю, «из нас». Я вчера чуть не того. Слышал в новостях, как «Урал» таранил народ на Брестской? До меня две машины оставалось, когда его военные хлопнули. Повезло, что патруль попался.

Андрей осторожно вздохнул:

— Бывает. Что тут скажешь? Разве что: если черти есть, значит, и ангелы где-то порхают. Верь, Михалыч.

— Ладно, напрягусь.

* * *

Мариэтта неожиданно оккупировала кухню. Объявила, что стряпня — занятие женское, советы будут приниматься в неограниченном количестве, но кастрюли хватать запрещается. Андрей несколько удивился, но возражать не стал. Пусть при деле девчонка будет.

Взял с разрешения Алексея Валентиновича джип, поехал в город, заранее созвонившись по нужному телефону. Вернулся уже вечером — долго проторчал в пробке на Каширке. Там случилось какое-то массированное нападение на отделение Сбербанка, чуть ли не с применением гранатометов. Шоссе перегородили наглухо.

Когда поднялся с тяжелой сумкой к себе, в коридоре пахло остро и аппетитно. Генка жевал какую-то подгоревшую, но, видимо, вкусную штуку.

— Иди-ка сюда, обжора.

— Это мы вместе с Маней на кухне экспериментировали, — Генка с вожделением покосился на сумку.

Андрей на всякий случай запер дверь. Распаковал. Пятизарядный дробовик в «фермерском» исполнении — со складным прикладом. Пачки патронов, еще разная мелочь.

— Владей пищалью. Право ношения на тебя оформили. Хоть и не совсем юридически чистое, но претензий не будет. В конце концов, мы сами «органы».

Генка пощелкал затвором:

— Неплохо. Скользящий затвор — это вещь. А что, чего-нибудь многозарядного там не имелось?

— Не раздражай.

— Я только так, поинтересоваться. Любопытно, а что ты себе припас?

— Ничего. Меня «Токарев» вполне устраивает. На всякий случай вот это прикупил.

Генка посмотрел на взрывпакеты:

— Игрушки.

— В принципе, да. Ген, а ты не задумывался, что, когда мы «скользим», мы оккупантами становимся? Или шпионами. С точки зрения тех, местных. Имеем мы право их на куски бессчетно рвать? Понятно, шкуры мы свои защищать будем, но вообще-то…

— Не думал я с этой стороны, — честно признался Иванов. — Если они плод коллективной мысли нашего общества, то они вроде как неживые. Следовательно…

— Можно крушить направо и налево? Они тебе манекенами или роботами казались?

— Не, те, что черти, определенно не манекены. Да и мудрецы с мясокомбината… чванливые, конечно, но живые. Мысль я уловил. Чтобы панику навести, и хлопушек хватит. Но, по мне, ствол надежнее. — Генка взял на прицел дробовика древние настенные часы. — Блокиратор сковырнуть нужно, чтобы со сложенным прикладом можно было палить.