Если бы я рассказывал кому-нибудь по телефону, какой именно крестик вижу перед собой, это было бы несложно. Собеседник мгновенно понял бы, о чем именно идет речь. Хватило бы трех-пяти предложений. Но компьютер – хоть и способное создание, однако чрезвычайно тупое. Его не тронешь описанием эмоций, нюансов; для него, как и для милицейского протокола, необходима конкретная информация типа: «изделие из металла желтого цвета». И я, повинуясь логике Быстровой, набрал вслед за уже набранным словом. Получилось: «ГАДЖЕТ КРЕСТИК СО СТРАЗАМИ, СЕРЕБРО». Перечитал. Ольга Николаевна осталась бы довольна своим учеником. Клавиша «ввод» ушла в клавиатуру. Компьютер замигал, и на экран вывалились ссылки. Просто глаза разбегались. Всемирная паутина стремилась проинформировать меня обо всем сразу: объяснить, что такое стразы и чем они отличаются от настоящих драгоценных камней, рассказать историю о христианском символизме распятия, поведать о благотворном влиянии серебряного креста на воду… Предложений было как в гипермаркете, раскинувшемся под одной крышей на площади в несколько гектаров. А мне-то всего и нужна одна-единственная ссылка.

Щелкали клавиши, на экране появлялась куча всякой ненужной информации. В панели уже не умещались значки всех открытых окон. Оперативная память отказывалась воспринимать и удерживать в себе такое количество информативного хлама. Я зло принялся закрывать окна.

– Неужели я такой идиот? – проговорил я, скользя взглядом по строчкам на экране. – «Лучший подарок», – прочитал я одну из них.

Сайт принадлежал какому-то интернет-магазину. Это было уже что-то. Все-таки не виртуальная энциклопедия, способная просветить меня лишь общими фразами и отослать к истории вопроса в глубь веков. Щелкнула клавиша мышки. На экране возникли предложения магазина из раздела «Лучший подарок к 8 Марта». Это просто чудо, что подобную информацию можно качать в середине лета. На маленькой фотографии я увидел такой же самый крестик. Не терпелось узнать побольше. Когда я раскрыл эту строчку из раздела подарков, то просто ахнул. Все было так просто и предсказуемо, что мой мозг, настроенный на тайны, не смог сам выйти на правильный ответ. Интернет-магазин предлагал гаджет – серебряный крестик-флешку со стразами. Даже цепочка была такой же. На фотографии было показано для особо тупых, как именно крестик трансформируется во флешку: снимается верхушка, и под ней открывается USB-разъем.

– Кретин, – дал я себе еще явно завышенную оценку. – Мог бы и сам раньше догадаться.

Колпачок легко стянулся с вертикальной поперечины крестика. Флешка воткнулась в порт компьютера. Теперь уже не только люстра отражалась и крошилась в стразах – снизу из-под камней тоже шла электронная подсветка, мигающая, зелено-желтая, тревожная.

У меня еле хватило терпения дождаться, пока компьютер переберет системные файлы, отыскивая в них драйвер к этой редкой разновидности флешек. Наконец искомое было отыскано, и на экране выплыло окошечко, извещавшее, что «новое оборудование успешно установлено».

– Естественно, открыть, – ответил я на дурацкий вопрос компьютера; он еще спрашивал о том, что я собираюсь делать!

Содержимое экзотической флешки состояло из одного-единственного видеофайла, названного не словами, а цифрами – такие присваивает в автоматическом режиме видеокамера. Конечно же, я нетерпеливо щелкнул по нему. Всплыло окошко видеоплеера. Я чуть не прокусил себе губу от нетерпения, пока грузилось изображение. И вот ползунок двинулся, отсчитывая секунды съемки. На мониторе возник салон легковой машины. Снимали, скорее всего, мобильным телефоном, который держали в руке.

Лобовое стекло. Машина едет по городу. За рулем мелькнул Рамирес. Кто же держит камеру? Кажется, сама Инесс. Причем делает это так, чтобы брат не заметил, что она снимает. Изображение прыгало, показывались лишь фрагменты. Звучал и диалог, но по-испански, из которого я только мог понять, что Инесс и Рамирес ожесточенно спорят на грани скандала.

Да, да, это снимала Инесс, вот мелькнула ее рука, в кадре возникла знакомая сумочка.

Понемногу я приноровился к скачущим кадрам, научился додумывать то, чего не мог видеть, складывал общую картину из фрагментов мозаики. И она разворачивалась передо мной так, словно я видел ее собственными глазами…

Машина свернула с улицы во двор, проехала возле припаркованных машин и остановилась. Я сразу узнал этот двор, хоть в нем и пришлось побывать всего только один раз. Рамирес выбрался из-за руля. Инесс шла рядом с ним к подъезду. К тому самому подъезду, в двери которого я впервые столкнулся с самим Рамиресом, впервые услышал его голос.

– А теперь забывай испанский, нам предстоит говорить по-русски, – предупредил Инесс брат.

– Я не желаю больше заниматься этим, – зло ответила девушка.

– А чем ты еще умеешь заниматься?

– Отвяжись, не твое дело!

– Уймись. Это всего лишь работа. Или ты забыла, что я могу с тобой сделать? Уж лучше действуй по своей воле.

– Помню, – проговорила Инесс. – Всегда помню.

– Ну вот и отлично.

Брат с сестрой зашли в лифт. Пока кабинка ехала вверх, молчали.

Рамирес вдавил кнопку звонка. В квартире прозвучала трель. Открывать никто не спешил. Но Рамирес упорно жал и жал кнопку. Наконец дверь отворилась. На пороге стоял мой недавний клиент; он непонимающе смотрел на визитеров.

– Здравствуйте, Дмитрий Петрович, – внятно и скорбно произнес Рамирес. – Мы к вам.

– Кто вы такие? – Вдовец был немного пьян, глаза покрасневшие от бессонницы.

– Вы нас не знаете, но у нас есть предложение, от которого вы, думаю, не откажетесь.

Инесс, пока шел разговор, молчала, стояла в стороне, неприметно снимая происходящее.

– О чем вы говорите? Я не понимаю.

– У вас умерла жена, ведь так? Любимая жена, – с чувством проговорил Рамирес.

– Вы из агентства ритуальных услуг? – устало спросил хозяин квартиры. – Я уже все оговорил с вашим менеджером, оплатил… Какие еще могут быть проблемы? Оставьте меня в покое. Я хочу побыть один.

– Мы можем вам помочь, – прозвучала странная фраза.

– Чем?

– Мы можем войти?

Подумав, Дмитрий Петрович все же пропустил гостей. Мимо камеры проплыл книжный стеллаж в прихожей.

– Говорите, – предложил хозяин квартиры. – Но только недолго, у меня нет сил на разговоры.

– Хорошо, – кивнул Рамирес и подался вперед. – Вы хотели бы вернуть свою жену? Хотели бы увидеть ее вновь живой?

– Не говорите таких вещей, это тяжело… – Вдовец прикрыл глаза ладонью, слова давались ему с трудом. Он в самом деле любил умершую супругу.

– Я не хотел сделать вам больно. Я способен оживить ее, и это не пустые слова, не рекламная фраза, – проговорил Рамирес.

– Вы конченый сумасшедший или мошенник! Такими вещами не шутят…

– Согласен, потому и предлагаю вам сделку. Я верну жизнь вашей жене.