— Милая, я могу все объяснить. Это была работа. Я солгал, потому что не хотел тебя в это втягивать. Это касается наших шефов, в частности Дэвиса. Прошу тебя, пойдем в дом.

— Ты хочешь, чтобы я тебе доверяла?

— Да.

— Тогда доверься мне. Ты больше, чем кто-либо, знаешь, как работает этот город, Майк. Здесь нельзя брать, ничего не давая. Расскажи мне, что происходит.

— Сейчас покажу.

Я провел Энни в коридор рядом с кухней, сунулся в прачечную и вынул из стиральной машины впопыхах сунутый туда костюм.

— Фу, какой затхлый дух! — поморщилась она. Думаю, она ожидала унюхать парфюм другой женщины или даже запах секса.

— Я соврал тебе. Больше не буду. Мне очень жаль, честное слово. Но я просто не хотел тебя в это втягивать. Ты веришь, что я не стал бы заниматься любовью с такой вонючкой?

— Расскажи же мне, что произошло.

Я очень тщательно выбирал слова. Даже если бы это была погоня за тенями, я не хотел Энни в нее вовлекать, а уж тем более, если это грозило реальной опасностью.

— Понимаешь, я опасался, что в той сделке, в которой я участвовал, не все… этично. Поэтому я решил кое-что перепроверить. А поскольку я болван и вечно лезу куда ни попадя, то свалился в эту вонючую воду и чуть до смерти не замерз.

Некоторое время она переваривала услышанное.

— Слишком смешно для придуманного алиби. — Мгновение она сверлила меня взглядом. — Так ты упал в воду?

— Да, в Анакостию.[51]Вода ледяная! — поежился я. — У меня выдалась жуткая ночь. И мне чертовски жаль, что я тебя огорчил.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Я знаю, у меня, наверно, мания преследования, но мне не хотелось вмешивать тебя в это дело. Это было глупо, и я дурак — согласен.

— Ты говорил об этом Маркусу и Генри?

— Нет. И пожалуйста, оставим это между нами. Я это делал по собственной инициативе, и если они узнают — мне мало не покажется. Договорились?

— Лучше бы ты им сказал. Они знают, что делать.

Энни была охотником вроде меня. Работа была для нее все, к тому же она была коротка с Дэвисом. Черт подери, это ведь Генри свел нас когда-то в одном деле! Я думать боялся, что станется, если Энни вдруг окажется перед выбором: он или я.

— Ты права. Но пусть это все же останется между нами. Я все перепроверил, ничего особенного не нашел, но мне бы влетело за самодеятельность. Никому не говори об этом, ладно?

Энни, похоже, снова насторожилась.

— Хорошо, — сказала она, подумав.

— Обещаешь?

— Да.

— Спасибо. Я больше не буду тебя обманывать. Ты вправе на меня сердиться, но не торопись с решением. Если хочешь, могу отвезти тебя домой, но я очень надеюсь, что ты простишь меня и останешься.

Энни смерила меня взглядом и целую минуту заставила страдать в ожидании.

— Нет, — молвила она. — Сперва пойдем в постель.

Вот он, предел моих желаний! Натянуть одеяло до самого подбородка и свернуться возле ее жаркой маленькой круглой попки. Блаженство!

Энни выключила лампу со своей стороны.

— Знаешь, милый…

— Что?

— Если ты когда-нибудь смешаешь меня с дерьмом, я тебя найду и в асфальт закатаю.

Ну да, папенькина дочка.

— Конечно, моя радость. Я люблю тебя.

— Я тоже.

«Точно, — сказал я себе. — К черту этот долбаный „объект 23“ и Ирину!»

Я не собирался терять то, что честно заслужил, из-за того лишь, что вырвал несколько тайных фраз из контекста и поиграл немного в детектива. Дело ведь для меня закрыто… Вот только никак не шли из головы несколько оговорок Энни, а также и то, что первым ее инстинктивным желанием было рассказать все Маркусу и Генри.

Я пытался убедить себя, что не передал ей всю историю для ее же блага. А может, для моего? Тщетно пытаясь уснуть, я все больше понимал, что подозрения относительно «Группы Дэвиса» заставляют меня сомневаться уже во всем, что связано с компанией. На фирму был завязан весь мой мир: друзья, деньги, дом и даже Энни — и всем этим я обязан был Дэвису. И кому я мог теперь верить?

Парень был наголо обрит и имел атлетическое сложение футбольного центрового, мышцы у него на шее бугрились, как пухлые хот-доги. Глаза скрывались за темными солнцезащитными очками, полусферическими, как у бейсболиста. Шагал он уверенно, оттопырив локти и выпрямившись, словно аршин проглотил, — может, мнил себя героем вестерна? На нем был мешковатый костюм и дешевенький галстук. Одним словом — коп.

Учитывая историю моей семьи, появление полицейского заставило меня слегка занервничать. Теперь, слава богу, у меня имелся пухлый бумажник и уютный дом в центре города, и я в полной мере оценил их достоинства, однако старые привычки отмирают долго. И если принять во внимание недавнюю цепочку моих отнюдь не стандартных поступков, понятно, что я не испытывал ни малейшей радости, когда это живое воплощение Палуки[52]уселось рядом со мной возле барной стойки и вперилось в меня взглядом.

Вблизи от моей работы нет приличных закусочных. Есть одна — под вывеской «Вагон-ресторан», — но это выпендрежное, в стиле ретро заведение, где за обычный сэндвич выложишь десять баксов. Поэтому большей частью я ходил обедать в кафе с поэтичным названием «Лунас» с аэрографическими картинками на стенах в духе Беркли Бриседа и его «марсианских мамочек»,[53]где в уборной можно увидеть панно с нисходящими рука об руку по радуге Ноамом Хомски и Гарриет Табмэн.[54]Впрочем, гамбургеры в этом заведении вполне приличные и недорогие, и кофе можно подливать бесплатно. Так что если, навалившись на барную стойку, всецело сосредоточиться на еде, это место ничем не отличишь от обычной забегаловки.