Мутная жидкость оказалась самогоном. Настоящим, «своим», настоянным на кедровых орехах и черносливе. Глеб лишь дегустировал напиток, понимая, что самое главное для него сейчас – светлая голова и незатуманенный разум. У железнодорожного вокзала из багажника в руки беглеца проследовали тёплые шерстяные носки, резиновые галошки с высокими бортами и армейский утеплённый бушлат. Отказываться было просто глупо, кроме того, на румяных от прохлады лицах охранников читалось искреннее желание помочь. Корчагина стала грызть совесть за сломанный столб и дурные мысли. Прищурив глаза почти целиком, так, что сквозь еле заметные точки виднелись облики обоих «пастухов», Жига открыл для себя доступ к работе всех внутренних органов. Цветовой спектр позволял установить самые проблемные для здоровья области. Предстательная железа высокого и опухоль правого надпочечника пожилого в ближайшие пару лет уничтожили бы физические оболочки двух дорожных мужчин. Лишили жизни двух порядочных семьянинов и просто хороших людей. Проблема их состояла в том, что душа обоих не видела больше смысла оставаться в этом временном «костюме», так как ум блокировал любое восходящее движение души. Объяснять что-либо смысла не имело, так же, как не имело смыла заботиться о первом встречном, неизвестно каким образом оказавшемся внутри охраняемой территории. Не выдавая своих намерений, Глеб подошёл к мужикам и по-братски обнял их за плечи, усиливая потоки первичных материй и открывая сердечный силовой центр. Потекла любовь. Кровяные эритроциты, обернувшиеся девять раз по всему телу, вкачивали кислород и многократно увеличивали собственный иммунитет организма. К вечеру, может быть, кто-то заметит повышенную температуру тела, но никогда не поймёт, что это всего лишь победное шествие самой жизни. Каким образом это работало, сам лекарь описать не смог бы, моголинян просто знал и умел!

Радио FM волна Нивы сообщила самую важную на сегодняшний день новость. В сводке синоптиков ключевым словом стала дата прогноза погоды. Время не сдвинулось ни на день! Проводив взглядом новых друзей, беглец решил не проявлять присутствие в деревне. Прорабатывая предполагаемые места укрытия, оперативники обязательно наведут справки у деревенских стукачей. Напившись воды прямо из колонки, Глеб твёрдо решил добраться до деревни, где когда-то жила знахарка Анатастасия Святозаровна, по пути навестив могилу пращуров в деревне Уруга. В старых поселениях всегда можно было найти заброшенный дом для ночлега или, на худой конец, крытый сеновал. Подходить близко к своему бывшему дому было просто нельзя. Ещё держала память, как, продав обитель рода, восемнадцатилетний пацан двое суток не мог уехать из посёлка, ночами тайком пробираясь на участок. И сейчас казалось, что родные березы, родные до последней чёрточки на белёсой коре, заставят его потерять голову.

Глеб перебрался через железнодорожные пути и оказался в школьной посадке. Когда-то посаженная школьниками роща со смешанными деревьями тянулась вдоль рельсов ровными рядами, во многих местах поросшими диким кустарником и высокой травой. Сквозь просветы леса виднелись деревенские огороды, за которыми бежала нужная дорога. Уверенную поступь по лесной тропе прервал хриплый звериный рык. У трёхствольной старой осины, всего лишь в нескольких шагах от человека, готовился к атаке старый волк. Загривок матёрого вздыбился, а рык обнажил грозные клыки. Вслед за кукушкой волк стал очередной природной аномалией. Что-то заставило зверя покинуть дремучий лес до поздней осени, и это не мог быть голод. Глеб не помнил, и никто не рассказывал, чтобы волки приходили так близко к посёлку.

И тут Жига вспомнил про Волкодлака. Мгновения хватило, чтобы узреть полуволка, который выглядел на удивление бодро, и облик стал более человеческим. Удивляло, что астральная сущность осознавала опасность, которая грозит её энергетическому донору в физическом мире. Расстояние между ними стало резко сокращаться, и тонкое тело вол-колюда, вытягиваясь, стало сливаться с Глебом. Моголинян потерял его из виду, но почувствовал истинное единение со зверем внутри.

Небо распахнулось большими голубыми просветами, но для человека лес выглядел так, словно на многие вёрсты отсюда не было ни одной живой души. Жуткие косматые ветки деревьев щупальцами свисали над тёмно-коричневой землёй. Тягучее, безмолвное противостояние человека и зверя, которое, казалось, можно попробовать на вкус, смёл порыв единения с Волкодлаком. Этот порыв наделил силой, окатив волной пламенной ярости. Никогда прежде не было такого невероятного чувства уверенности и превосходства над противником. Ощущения не были похожи на известные человеку эмоции. Корчагин обрел новые возможности, которые были не вполне человеческими. При этом, несмотря на ярый вихрь, его окружало и защищало что-то, похожее на приятное облако. Любовь. Глеб чувствовал абсолютную защиту от любого негативного воздействия со стороны. С ним произошло и продолжало происходить нечто такое, что никакими известными законами природы объяснить было нельзя.

Вдруг серый хищник у дерева сменил оскал на жалобное ворчание. Атакующая поза ушла в четвереньки и, высунув язык, он стал тяжело дышать. Детектив не двигался, хотя страха на удивление не было. Глеб вытащил последний бутерброд с жирной колбасой и положил рядом у ног. С языка серого потекла слюна. По неуверенным шагам становилось понятно, что дикий самец, повелитель местных лесов, боится безоружного человека. Воровато схватив зубами лакомство и быстро обнюхав ноги, лесной хозяин трусцой потянул прочь от огородов.

Корчагин побежал. Бег первый раз в жизни доставлял удовольствие. Ровное дыхание и легкость в ногах позволяли быстро добраться до деревни Тросна и выйти на прямую дорогу. Раньше это был екатерининский тракт от Жиздры через Мещовск до Калуги. Слева по ходу движения появился старый, заброшенный яблоневый сад. Взгляд не мог уловить конца и края фруктового изобилия. Набив живот и карманы спелой антоновкой, беглец продолжил своё движение. В каждом рывке он обнаруживал присутствие полуволка, наполнявшего его звериной прытью. Сразу стало ясно, почему мастера восточных единоборств, называя свои стили именами обезьяны или змеи, очень естественно повторяли все движения животных. Подобное притягивает подобное. Бойцы, копируя хищные повадки, позволяли умершим сущностям зверей сливаться с собой.

Глеб помнил эти места наизусть, как свои собственные пять пальцев. Помянув предков, он к исходу светлого времени суток достиг убогой одинокой деревушки. Наверное, это лучшее место в его сегодняшнем положении. Остановка была на высоком, крутом холме, откуда перед ним открылась вся деревня, или, точнее сказать, то, что осталось от неё. Взгляд мгновенно отыскал один из домов под изъеденной временем шиферной крышей. Посередине крыши, возле конька, виднелось отверстие дымохода. Когда-то, очень давно, в этом доме девятилетний мальчик со своей мамой и знахаркой Анастасией Святозаровной пытались снять чёрную дурь, которую, как теперь понимал Глеб, наслали мерзкие отродия Игреца.

Как же природа быстро забирает назад у человека результаты его разумной и неразумной деятельности. С высоты можно было рассмотреть тонкую полоску заросшей дороги. Покрытые хмельным вьюном кирпичные стены тёмными трещинами пронизывали пустые хоромины, а вездесущий сорняк человеческого роста спрятал приусадебные лавочки и низкие заборы. Самым ярким мазком неизвестного художника предстала заброшенная пчелиная пасека, где с томным улюлюканьем сейчас на спине катался старый большущий бер. Когда-то это древнее животное внимательные медовары назвали ведмед или медвед, признавая за ним данную богами способность ведать, где скрыты запасы мёда. Было так красиво, что невозможно было понять, почему тут никто не живёт. Почему, например, деревушка Сухиничи выросла в районный центр, а в этом месте снова господствует первозданная суть. Видимо, сама мать-природа даёт земле отдых. В этот момент все цели на земле стали представляться ложными, не нужными, но почувствовать истинное пока не получалось.