Лорд Зеер хватается за сердце, багровеет. Э-э-э, у него так сердечный приступ не случится? Учитывая, что в ломбарде за рубиновое ожерелье мне дали чуть больше сотни рифов, Риман сейчас отвоевал для меня приличную такую гору сокровищ.

Про казну Риман тоже не забывает, назначает штраф.

— Суд окончен, — Риман залпом допивает вино.

— Ваше высочество, — вмешивается судья.

— Мда?

— Леди Тинс девятнадцать лет. Вы лишаете её опекуна, но больше у леди нет близких родственников, готовых взять её под своё крыло.

Риман морщится:

— Впишите в протокол. Я лично беру на себя ответственность за леди Тинс. Моя леди? — Риман протягивает мне руку.

В гробовом молчании мы покидаем зал, но у двери Риман приостанавливается, оборачивается:

— Инспектор Гральс, я назначаю вас управляющим делами моей леди.

Мы выходим.

В магистрате Риман не задерживается. Чувствуется, что он торопится, а я задерживаю. Я стараюсь шагать быстрее. Наверное, сейчас Риман посадит меня в экипаж… Но разве я могу теперь вернуться в родовой особняк Зеер? Куда бы Риман меня ни отправил, нигде мне не будет так спокойной, как рядом с ним.

Риман поднимает голову, смотрит в небо. Солнце уже клонится к западу.

— Отлично, успеваем.

— Хм?

— Шелли, во дворец. Нас ждёт ещё одно хорошее шоу. Вы готовы исполнить для меня главную роль?

— Ваше высочество?

В карете Риман теряет былую вальяжность. Адъютант, перед тем, как кучер лакей закрыл дверцу, передал очередную папку с документами, и Риман не отрывается от бумаг. Я не могу рассмотреть ясно, лишь замечаю столбцы чисел, карты, какие-то схемы. Кто в здравом уме может желать сесть на трон?

— Да, Шелли? — Риман перелистывает очередную страницу.

— Может быть, вы отдохнёте? Честно говоря, смотреть больно.

Риман реагирует с запозданием, медленно опускает папку.

— Я так плохо выгляжу?

Не сказала бы. Теней под глазами нет, да и выглядит Риман бодрым, полным сил. Но всё равно…

— Откуда мне знать, что вы не обманываете меня магической иллюзией? — или банальной косметикой. В этом мире уже изобрели тональный крем?

Риман почему-то не отвечает. Вообще он выглядит подозрительно удивлённым, а я ведь не сказала ничего особенного.

— Ваше высочество, в любом случае в жизни должно быть что-то кроме работы, иначе сгореть не долго.

— Шелли, вы первая, кого заботят подобные мелочи, — звучит почти упрёком, как будто я говорю что-то неразумное.

Ха!

— Это не мелочи! — горячо протестую я.

Риман словно теряется. Иначе почему он буквально отгораживается от меня папкой?

Я вздыхаю.

Я понимаю, что сейчас у Римана тяжёлый период и на счету каждая минута, но что-то мне подсказывает, что и год назад, и два Риман только работал, работал, работал. Это неправильно… Мало достигнуть цели, надо суметь не сломаться после победы. Что толку от твоих достижений, если они опустошат тебя, исчерпав до дна? Нагрузка у Римана чудовищная. А хоть какая-то разгрузка есть?

До самого дворца Риман притворяется, что он один в карете, а я пыталась понять, почему простейшее предложение отдохнуть вызвало такую странную реакцию.

Карета въезжает на территорию дворца.

Риман захлопывает папку.

— Шелли, сегодня королева устраивала стихотворные чтений в королевском саду. По идее отец встретит её после возвращения, там же должен быть Доран. Лучше возможности не придумать.

— Запретить вам пить? — хмыкаю я.

— Нет, — Риман неожиданно серьёзен, обычно он, даже говоря о важных вещах, предпочитал более лёгкий тон. — Королеве наверняка донесли о моём визите в посольство Солнечной империи.

Естественно, донесли.

— Я помню, это главная жена посла хотела меня увидеть, вам пришлось меня сопровождать.

Как ни объясняй, подозрения неизбежны. Риман знал, на что шёл, когда рисковал открыто увидеться с послом. Что сейчас его беспокоит?

— Шелли, обязательно упомяните, что вы обменялись с главной госпожой украшениями и плавно перейдите на рассказ о других украшениях. Скажите, что увидели у госпожи шпильку, увенчанную уникальной розовой жемчужиной, размером с грецкий орех.

— Такие бывают?

Я мало знаю о жемчуге.

— Не важно, — отмахивается Риман. — Какая разница, бывают они или нет? Мы же врём. Достаточно, что розовые жемчужины упоминаются в имперских легендах. Жемчужину госпожа получила в подарок накануне свадьбы. Чтобы показать свою глубокую любовь, жених лично нырнул и достал с морского дна раковину.

Риман упоминал, что скоро в его крыле станет опасно. Кот из дома — мыши в пляс? Сопоставить одно с другим не составляет труда, и вывод напрашивается сам собой.

— Ваше высочество, мне отправить вас добывать для меня такую же побрякушку? Вы отправляетесь в империю?

— Верно, Шелли. Заключить военный союз с уничтоженным государством — это решение, которое может принять только сам император, но никак не посол. Можно было бы подождать, пока посол вернётся в империю, получит новые указания… Но это неприемлемо. Раньше время играло на меня, я набирал силу, ресурсы, готовился. Сейчас время играет против меня. Каждый лишний час — это риск, что Каранс или Вигения разоблачат мои планы и ударят первыми.

Дверца открывается, Риман, прихватив папку, выходит, отдаёт её адъютанту, а я… Я радуюсь, что прямо сейчас мне не нужно смотреть Риману в глаза. Я понимаю, что раз он говорит, что ехать надо, значит надо. На кону жизнь целого народа. Тут нет места моим переживаниям. Но как же не хочется расставаться!

Я выхожу следом, и в этот раз спуститься мне помогает кучер. Я опираюсь на его предплечье, догоняю Римана, и только тогда он протягивает мне руку.

Перед глазами мелькают интерьеры дворца, мы проходим анфиладу залов, лишь перед последним Риман замедляет шаг. Мы выходим в вестибюль и ломаем царящую в вестибюле гармонию. До нашего появления король и королева чинно беседовали, к их разговору прислушивались сопровождавшие его величество лорды и леди из леди свиты её величества.

Риман останавливается.

— Оу.

Он не повышает голос, но его слышат все. И поворачивают головы.

— Сын?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Отец, ваше величество, — Риман кланяется, я приседаю в реверансе.