стоял, даже больше — окнами чистыми сверкал и изгородь была починена. Во дворе — порядок, дрова аккуратно сложены в поленницу. Стоп, в поленницу? Раньше они лежали в сарае возле дома, так удобнее, не мокнут. А теперь… а теперь в сарае дома мычит корова.

Корова? Ой, мамочки! Вот только коровы им и не хватало!

Ната едва чемодан свой не выронила от ужаса. Кстати, чемоданы они поделили, едва не перессорились. Ариадна себе самый большой выпросила — она молодая, ей нужнее, наряды складывать будет. А Иену достался маленький, он ворчал, но уступил. Наткины пожитки вполне уместились в средний, даже место осталось, но это не мешало ей всю дорогу ворчать про «бессовестный грабеж».

Собралась с духом, косясь на заселенный сарай, толкнула дверь. В доме на удивление очень чисто, пахнет картошкой с мясом. Валя нет — она словно почувствовала это сразу, зато в наличии один из Славиков. На первый взгляд — Владик. Пригляделась — точно он.

— Сына, а у нас пополнение, да? — спросила она встрепенувшегося парня.

— Да, — радостно ответил сыночка. — Батя корову привел!

Батя? Нет, только не говорите, что тут Орлов объявился! Ната этого не переживет.

— К-какой батя? — испуганно выдохнула она.

— Ну Валь же! Мы со Стасом подумали и решили — ну вы же нам сестренку обещали. Если мы будем звать Валя батей, то она тоже научится. А то ведь странно будет, если он ей — батя, а нам — нет. Ну и вообще, он реально крутой мужик, мам. Прикинь, он нас полы учил мыть и готовить. Нет, мам, я помню, ты говорила, что отец у нас неплохой, только занятой очень. Но знаешь, я уже взрослый и тебе не верю. Придурок он был, правда ведь? Нормальные отцы детей своих не бросают и из дома потом не выселяют. А Валь — он надежный.

Ната села на лавку, прикрывая глаза. Батя. Корова. Полы. Готовка. Что тут вообще произошло за неделю?

30. Натка и злые цверги

Корова в сарае мычала. Ната злилась. Последний раз она корову видела лет в тринадцать и не скучала — это точно. Ну, Валь! Сейчас муж вернётся, и она ему много чего скажет по поводу крупного рогатого скота. И сказала бы, если бы не болтовня Влада.

— Что-что Лиля купила? — изумленно переспросила Ната, моргая.

— Дом.

— В смысле, дом? Без Иена? Сама?

— Ага. Большой, каменный, на Портновской улице. Тут недалеко, кстати, два квартала всего. Дяде Иену, наверное, понравится.

— Дядя Иен, наверное, ее убьёт, — мрачно ответила Ната. — А пойдем-ка, Владь, поглядим на это чудо.

— На дом? — наивно спросил сын.

— На злого цверга, — вздохнула Натка.

— Знаешь, мам, я что-то в последнее время от тети Лили устал. Немного. Она, конечно, веселая, но слишком активная. Можно я дома останусь?

Натка фыркнула. Ну да, устал он. Да на нем еще пахать и пахать! Но заставлять не стала, всё еще пребывая в некотором шоке от чистоты в доме и «бати». Сама пошла, одна. Город она уже знала.

Чисто теоретически, Лиле должно хватить ума ждать супруга в гостинице, во всяком случае, Иен туда и собирался направиться, только хотел еще разрешение на открытие нового производства в Каменске занести в ратушу, чтобы потом насладиться общением с женой без всяких неотложный дел. Ната, с цвергом имевшая уже задушевные беседы, догадывалась о его реакции на поступок супруги. Он так мечтал купить ей дом, так переживал, что у него недостаточно денег, чтобы Лильку баловать, что ее самостоятельность не может его не разозлить. Морозный всё так хорошо спланировал, а она всё испортила!

Ната была права: Лиля ждала мужа в гостинице, а Иена еще не было.

— Вернулись! — радостно закричала блондинка. — А где?.. С Иеном всё в порядке?

— Конечно! Он еще в ратушу забежит, отнесет бумаги. У нас патент на производство чемоданов, у нас все получилось.

— О, я так рада! Так, садись, будем чай пить! И слушай, я тебе такое расскажу! — захлопала в ладоши Лиля. — Я… а я! А я дом купила, представляешь! Сама!

Из двери раздался глухой стук. На пол явно упал чемодан. Женщины обернулись: в дверях стоял цверг, весь красный и очень недовольный. Натка сжалась в кресле, затихла как мышь, надеясь, что супруги Морозные про неё забудут.

— Повтори, что ты сделала, Лиль? — грозно спросил Иен.

— Дом… купила… нам, — пискнула Лиля, съеживаясь.

— На какие деньги?

— На свои.

— Сколько?

— Двадцать пять… тысяч.

— Лиля!

— Ну что? Иен, это наши семейные деньги! Это моё приданое между прочим! Оно такое же твоё, как и моё!

— Нет, Лиль, я уже не раз тебе говорил, что не возьму у тебя ни монетки. Говорил?

— Говорил, — с несчастным видом пробормотала его жена.

— А ты что сделала? Ославила меня на весь Каменск? Выставила дураком? Нищим? Цвергом, который сел на шею жене и свесил ножки?

— Нет! — возмутилась блондинка. — Я говорила, что это НАШИ деньги!

— Лиля, я тебе муж или где?

— Муж.

— А мне кажется, ты решила, что я зайчик послушный. Или собачка комнатная. То, что я тебя люблю, не значит, что я буду всегда с тобой соглашаться. И сейчас — не соглашусь. Я жить в этом доме не буду, так и знай.

— Иен, ты решил меня перед всем городом дурой выставить, да? — завопила Лиля.

— Ты сама себя ей выставила.

— Ты не можешь меня бросить!

— Так я тебя и не бросаю. Это твоё дело, Лиль, жить со мной в гостинице или одной в своём доме. Решай.

— А с домом что прикажешь делать? — блондинка выпрямилась во весь свой невысокий рост, подбоченилась, нарочно выставив вперёд округлый животик.

— Да что хочешь, это же твой дом. Хочешь — продай, хочешь — сдавай. Хочешь — сожги.

— Ну Иен! — в голубых Лилиных глазках сверкают слезы — как последний аргумент. — Мне он так нравится!

— Нравится — значит, живи там.

— Но ты — мой муж! Я хочу с тобой жить!

— Тогда не живи там.

— Вот значит как? — прищурилась Лиля. — Вот ты какой, да?

— Ага.

— Ну