31. Иен и его семейные обстоятельства

Домой они бежали бегом. Взявшись за руки как дети. Ввалились в избу хохоча и задыхаясь, заявили мрачному Иену:

— Там, говорят, целая армия цвергов на город идет. Твоя родня, никак?

— Ну не армия, — фыркнул Влад. — Человек пятьдесят всего. И не идет пока, только совещаются у реки. Я уже сбегал посмотрел. Но вообще они такие… в кольчугах и с оружием. И с флагом.

— Что за флаг? — напрягся Морозный.

— О! Такой, — подросток замахал руками. — Ну, там еще две кирки перекрещенные и треугольник под ними. Шахтеры, в общем.

— Алмазные, — широко раскрыл глаза Иен. — Никак тесть мой пожаловал. А Лиля там одна! Где, говоришь, дом?

— На Портновской улице.

— Проводи-ка меня, малой. Да побыстрее, — Иен решительно поднялся с лавки. — Спасибо хозяева за хлеб, за квас, я пошел.

— Угу, спасибо этому дому, идем к другому, — фыркнула Ната и повернулась к Валю. — А что будет теперь?

— Скорее всего, переговоры, — жмурясь, ответил Валь, осторожно снимая с жены плащ. — Ну, или драка. Кто этих цвергов знает. Возможно, сначала драка, потом переговоры, потом пьянка. Иен жену не отдаст, сама понимаешь, вон как помчался к ней резво. А история там вышла глупая и забавная… Слушай, Нат… а давай баню затопим? Цверги цвергами, но ведь у нас и поинтереснее дела найдутся?

— О да, — вспомнила и снова разозлилась Ната. — Например — подоить корову!

Валь расхохотался.

— Ну что ты заладила — корова, корова! Не наша это корова. У бабки Авдотьи сарай развалился, пока корова ее у нас поживет. Починят сарай — и обратно отведу. Ну зачем нам корова, Нат, мы же уедем скоро в Арахат.

Ната выдохнула с облегчением, а потом неуверенно пояснила:

— Я меньше всего в жизни хочу жить по-деревенски. С коровами, козами и огородом. Боялась, вдруг ты захочешь…

— Я? — альв задумался. — Нет, скучно. Я не люблю на месте сидеть. Хочу путешествовать и создавать что-то новое. А если бы вдруг решил в деревне поселиться — пошла бы за мной?

И дыхание затаил, ожидая ответа.

— Валь, я уже не маленькая дурочка, чтобы за мужиками как декабристка идти, — тихо сказала Ната. — В деревню бы поехала, но огород и скотина — увольте. Нашла бы дело по душе. Шила бы или еще что-то придумала. Сам знаешь, жизнь коротка. И большую ее часть я ничего, кроме работы и грязных носков не видела. А теперь, когда у меня есть второй шанс… Гори они, эти носки. Я хочу жить! По-настоящему, понимаешь? Так, как хочу я, а не кто-то за меня решит.

— Понимаю, — ответил альв. — Сам такой. Учусь жить, учусь понимать, чего я хочу. Сложно и страшно.

— Да, — согласилась Ната. — Но ужасно приятно. Что ты там говорил про баню?

— Хочешь мыться?

— Хочу учить тебя плохому, — хитро улыбнулась Ната. — Все же я из другого мира. Наверное, смогу тебя удивить.

— А мне больше двухсот лет, — фыркнул Валь, задирая нос. — Сомневаюсь, что тебе вообще есть чему меня научить. Но шанс я тебе, конечно, дам.

Лилька ревела. Просто ревела в голос, всхлипывая и жалея себя. Она понимала, что сделала не то и не так, понимала и то, что Иен был в полном праве на нее разозлиться. И все же не ждала, что он так поступит — даже не поговорит с ней толком, даже не посмотрит дом. Да, она была уверена, что он не будет с ней спорить, что он уж точно её, беременную, не бросит. Бросил. Одну-одинешеньку, в чужом мире, где у нее совсем-совсем никого нет, кроме мужа… ну, и подруги. И мамы, конечно, но к маме же не вернёшься. Хотя… вот разозлится Лиля и вернётся в клан Алмазных. Будет этот грубиян знать! Он ещё за ней побегает!

Громкий стук в дверь.

— Кто там?

— Открывай, у нас проблемы.

Иен! Пришёл!

Лиля бросилась к нему на шею, но Иен твердо отстранил жену.

— Там твой папаша заявился, — сказал он встревоженно. — Чую я, забрать тебя решил. А я не отдам. Или ты сама с ним уйти захочешь?

— Я с тобой только хочу быть, — быстро ответила Лиля, ещё несколько минут назад строившая совершенно иные планы. — Не отдавай меня.

— Не отдам, — повторил Морозный, сжимая её в объятьях. — За дом ты ещё получишь у меня, но потом.

Лиля немедленно вспыхнула, но ничего сказать не успела, потому что Иен попросту заткнул ей рот поцелуем.

— Что ты… ммм… — Лиля честно пыталась сопротивляться. — Зачем?

— Ш-ш-ш, я соскучился.

— Не время…

— Да мне плевать. Кровать тут есть уже? Пора ее обновить.

Лиля Иена не понимала. Только что он прибежал в панике, с криками про прибывающего князя Алмазного, но вместо того, чтобы что-то делать, тянет её в постель. Напоследок? Боится, что больше не увидятся? Что князь его тут убьёт? Додумать мысль не успела, Иен все же бывал очень убедительным. И он точно знал, что и для чего делает.

И когда квадратный бородатый коротышка в кожаном доспехе все же ворвался в дом, попросту снеся двери, он, к своей растерянности, застал свою "обиженную и обманутую" дочь в кровати с обидчиком. Совершенно голым.

Причём обидчик, немало не смущаясь, поднялся с постели во весь свой невысокий рост, аккуратно прикрыл красную как рак жену простыней и лениво поинтересовался:

— Что, папаша, стучаться вас не учили?

Генрих Скольдович Алмазный страшно смутился. Нет, голых мужиков он видел не раз — было бы там на что смотреть. Хотя мускулатуру его нежеланный зять продемонстрировал вполне неплохую. А вот дочь, поскуливающую за спиной этого немаленького и крайне наглого цверга, было жалко.

— Доченька, этот мужлан тебя изнасиловал? — на всякий случай уточнил он.

— Это ещё кто кого, — раздался сдавленный голос из-под простыни.

— То есть добровольно?

— Ну он сопротивлялся. Но не сильно.

Иен крякнул озадаченно, почесал бороду и натянул наконец кальсоны. Какого-то сопротивления он жене не оказывал ни разу за их супружескую жизнь. Но если ей нравится так говорить — прямо сейчас она действует в его интересах. Все же любит его Лилька, хоть