То что им в конце концов выдали было далеко от того о чем они мечтали. Плохонькое оружие, ржавое настолько что казалось их поели какие-то железные черви. Но даже этого оружия на всех не хватило. Даже наконечников для копий едва ли хватило для половины бойцов. Большинство солдат, около двух третей пришлось вооружить дубинами с утыканными гвоздями.

С таким дрянным вооружением о железной нательной защите говорить вообще не приходилось. Казенным солдатам дали лишь стеганки и то только половине, той что предстояло стоять в первой и отчасти во второй линии строя.

– И на что они только надеются посылая их в бой? – в расстройстве качай головой глядя на все это воинство вопрошал Камень.

– На то что они умрут… – бурчал в ответ Мартин, размышляя над тем, не является ли такая прижимистость в вопросе обмундирования следствием игры против него дяди своего капитана – маркиза сэра Альберта Крафта?

Впрочем, ополченцев из добропорядочных подданных короля вооружили и оснастили защитой немногим лучше казенных солдат, что говорило о том что их оснащали по остаточному принципу и нужно быть благодарным что им перепало хоть что-то.

Перед первым переходом к местам боев отряд хотели расформировать, разделить его на сотни и разбросать по другим отрядам.

Эту идею активно продвигал маркиз Крафт. Дескать негоже какому-то лейтенанту командовать отрядом в более полутора тысяч человек, которые даже иные полковники не имеют! Но герцогу хватило ума понять, что это станет большой ошибкой, да и задачи на отряд казенных солдат возлагались совсем другие.

Не успел еще последний снег сойти с полей как начались боевые действия. Как и предполагали в отряде Флокхарта, казенных солдат, а значит и бывших охотников за головами ставили на самых сложных и опасных участках. Их конечно же не берегли если не сказать хуже…

После первого же боя, когда на полторы тысячи бойцов навалилась лавина гоблинов числом в шесть-семь тысяч, в высших слоях командования немало удивились, когда выяснилось что отряд казенных солдат не полег весь до единого человечка, а потерял лишь пятьсот человек. Казалось бойцы выживали вопреки и назло именно потому, что все думали или даже надеялись что они все погибнут.

Солдаты после первых боев перевооружились гоблинским оружием, очень многие не побрезговали даже против того чтобы напялить на себя их костяные доспехи (хоть какая-то защита), и даже повадки их стали какими-то зверскими. Поначалу Флокхарт хотел перевооружить своих солдат тем оружием что оставалось на поле боя от погибших людей других подразделений, но дворянство и командование заставило его сдать это оружие обратно под угрозой расправы. Им вооружали вновь прибывающих ополченцев.

Так что ландскнехтам как их стали называть, не оставалось ничего другого как позаимствовать тесаки, топоры какие-то совсем уж экзотические вещицы и даже кое какие грудные пластины нательной защиты у зеленомордых. На это свою лапу дворяне наложить не смогли.

Так что в некоторых кругах дворянской спесивой молодежи, да и дворян постарше, но не менее спесивой их стали презрительно-боязливо обзывать гоблинами, а всегда устанавливаемый обособленно лагерь ландскнехтов обходили стороной. По крайней мере зная их свирепость и безбашенность проблем с продовольствием у них не было.

Дошло даже до того что дворяне стали пугать ими своих ополченцев, словно непослушных детей никак не желающих засыпать. Дескать не будете все исполнять в точности все приказы и прихоти отправитесь к Ландскнехту в отряд, он вам там рога быстро обломает.

Вскоре действительно всех неугодных всеми правдами и неправдами стали спихивать Флокхарту. Сначала ему спихнули остатки казенных солдат из аналогичных отрядов по десять в лучшем случае пятьдесят человек. Дворяне предпочитали брать более послушный контингент из крестьян и городских, а не мучаться с заключенными так и норовивших что называется подложить свинью.

Потом эта тенденция началась даже на самом высоком уровне, ведь ополченцы и прочие «добровольцы» продолжали поступать и этих казенных людей отправляли в ландскнехты-гоблины.

Но Флокхарт и не думал жаловаться на такое отношение к нему. Он быстро распределял поступающих людей по ротам где ими занимались уже бывалые солдаты, быстро подгоняя новичков до нужного уровня, в том числе и откармливая. Все понимали, что они зависят друг от друга, так что все должны быть в полной боевой готовности и не подвести от недостатка сил или мастерства в самый сложный момент.

В итоге несмотря на постоянные потери в стычках и масштабных баталиях отряд Флокхарта вырос до двух тысяч человек. Мартин обнаглел настолько, что даже стал вывешивать свой штандарт – полотно когда-то вышитое Калистой и завел собственного знаменосца как какой-то дворянин.

Сражения шли своим чередом, случались как победы так и поражения. Но их накал по мнению большинства был несколько слабее чем все того ожидали, словно гоблины вели какую-то позиционную войну что для них не выгодно и не свойственно. Все считали что они готовят какую-то гадость, но вот какую именно затруднялись сказать даже самые компетентные специалисты.

Тем не менее даже несмотря на случавшиеся победы в сражениях люди продолжали отступать, оставляя одно баронство за другим, графство за графством и даже целые герцогства с городами.

Люди с оставляемых земель вступали в ополчения примыкая к различным отрядам самостоятельно, поскольку специальное подразделение призванное собирать ополченцев и распределять их иногда не успевало справляться с потоком. Прибивались крестьяне и к отряду Флокхарта. Кто-то впрочем тут же бежал от него узнав куда попал, а другие наоборот переходили к нему…

Слух о том что несколько человек добровольно перешли к Ландскнехту несмотря на его зверское отношение к ополченцам, быстро расползлись среди добровольцев. Кто-то крутил около виска пальцами, другие, поняв истинную причину и побуждение этих смельчаков, выражавшееся в пословице: тяжело в учении – легко в бою, тоже собирали свои пожитки и шли в лагерь стоящий ото всех особняком.

Конечно очень многие «перебежчики» очень скоро жалели о своем поступке, несмотря на то что Флокхарт применял к ним несколько щадящую интенсивность тренировок но все же сравнимую с той которая применялась к казенным солдатам и возвращались обратно оттуда откуда ушли. Но все же положительный баланс сохранялся, и отряд Ландскнехта рос за счет свободных добровольцев. Даже те что уже были прикреплены к своим командирам шли в лагерь Флокхарта после окончания своих тренировок, чтобы заниматься дополнительно по системе Мартина. Это вызывало у дворянских офицеров недовольство сродни какой-то ревности, но открыто это пока никак не проявляли, считая иже своего достоинства.

Капитан Венсант Крафт сидя на стуле, закинув ногу на ногу, нервно перестукивал пальцами по столешене.

– Дядя, ваши планы раз за разом терпят крах, – буркнул он. – Убийцы его достать не могут. Его люди отсекают всех чужих еще на дальних подступах. Внутри никого завербовать после прошлого случая не удается… Мне удалось установить что этот Ландскнехт сам несколько раз провоцировал казенных солдат на свое устранение! Представляете дядя, сам подходил переодевшись и предлагал себя убить! Правда всех кто соглашался и брал деньги он вешал на виселицах… так что этот номер больше ни с кем не пройдет.