Леня позвонил еще раз, и по-прежнему безрезультатно. Это начало его всерьез беспокоить. Самым правильным было бы немедленно уйти, но ювелир был единственной ниточкой, которая могла привести Леню к разгадке истории с бриллиантами, и Маркиз сделал еще одну попытку.

Звонок затих, и за дверью снова воцарилась тишина.

Леня огляделся и нагнулся к замочной скважине. Он хотел определить тип замка и попробовать его открыть, но этого не понадобилось. Леня случайно нажал на дверную ручку, и дверь квартиры беззвучно приоткрылась. Это было слишком похоже на ловушку, но Маркиз хотел так или иначе добраться до правды, и он вошел в квартиру.

Во всей квартире горел свет – как будто хозяин боялся темноты и гнал ее из всех комнат, из всех углов, из всех щелей. Квартира была хорошо, со вкусом отремонтирована и обставлена дорогой стильной мебелью. Чувствовалось, что хозяин ее – человек со средствами. Всюду был порядок, даже какой-то избыточный, неестественный порядок, как будто здесь не живут люди, как будто это не жилой дом, а просто музейный, выставочный интерьер.

Маркиз окликнул хозяина, но ему по-прежнему никто не отозвался. Он открыл одну дверь, другую – перед ним была гостиная с камином и несколькими пейзажами на стенах, затем – спальня…

Наконец он оказался на пороге кабинета. И здесь наконец увидел хозяина. Ювелир сидел спиной к двери в высоком офисном кресле, словно что-то внимательно рассматривая перед собой на столе.

Леня на всякий случай еще раз окликнул его по имени, но на самом деле он уже почувствовал, что Роберт Моисеевич не отзовется. Никогда больше не отзовется.

Неужели ювелир покончил с собой? Но почему тогда открыта дверь квартиры?

На всякий случай Леня надел перчатки, подошел к ювелиру и прикоснулся к его плечу. От этого легкого прикосновения вращающееся кресло развернулось, и Леня едва сдержал крик.

Ювелир повернулся к нему лицом. Это лицо было так страшно, как оно бывает только у задушенных людей. Багрово-синий цвет кожи, торчащий изо рта распухший язык, вылезающие из орбит глаза… Леня многое видел в своей жизни, но это зрелище даже ему показалось чересчур впечатляющим.

Нет, о самоубийстве не было и речи.

Справившись с подступившей тошнотой, Маркиз взял себя в руки и осмотрел труп. Судя по всему, ювелир сидел за столом и что-то писал, когда на него неожиданно напал убийца – на столе лежала «паркеровская» ручка со снятым колпачком. Самой записки Леня не увидел, скорее всего ее унес убийца.

Леня осмотрел труп, стараясь не прикасаться к нему.

На шее убитого была очень тонкая кровавая полоса – след от удавки. Положение тела говорило о том, что Штерн не сопротивлялся, не боролся с убийцей, и только правая рука судорожно сжалась в кулак.

Вглядевшись, Леня заметил между судорожно сжатыми пальцами что-то белое. Он достал из кармана пинцет и постарался разжать пальцы, но они не слушались, как будто ювелир и после смерти не хотел раскрывать свою тайну. Леня использовал пинцет как рычаг и с трудом отогнул указательный палец.

Как он и думал, в кулаке была зажата скомканная бумажка. Маркиз осторожно, стараясь не разорвать, вытащил ее пинцетом и аккуратно расправил.

Неровным, уползающим вниз почерком на листке было написано:

Я этого ждал. Я ничего не мог поделать – они держали у себя Полинку. Теперь уже…

На этом записка обрывалась – видимо, дописать ее до конца Штерну помешал убийца.

Маркиз спрятал записку в карман и продолжил осмотр комнаты. На столе перед мертвым ювелиром стояла фотография в деревянной рамочке – группа людей на даче, среди пышно цветущих розовых кустов.

На первом плане – высокий молодой мужчина, заметно похожий на Штерна… не на того страшного человека с багрово-синим лицом, который сидел сейчас в высоком офисном кресле, а на того уверенного, элегантного, с журнальной фотографии. Рядом с мужчиной – загорелая блондинка, наверное, жена, и маленькая кудрявая девочка… наверное та самая Полинка… Позади счастливой молодой семьи стояли двое пожилых мужчин – сам Штерн и еще один человек примерно его возраста, с маленькой остроконечной бородкой.

У каждого человека есть слабые, уязвимые места, найдя которые, можно заставить его сделать все, что угодно. У покойного ювелира таким уязвимым местом оказалась любовь к внучке.

Повинуясь безотчетному импульсу, Леня положил семейную фотографию к себе в карман.

Он думал о мертвом ювелире, что, шантажируя девочкой, его заставили изготовить копию гарнитура и, может быть, даже подменить его. Штерн был совершенно сломлен тем, что ему пришлось сделать, он даже постарел сразу на двадцать лет.

Когда Леня позвонил ему и ювелир понял, что начинается новый виток прежнего кошмара, он скорее всего решил покончить с собой и начал уже писать предсмертную записку… Но ему и этого не дали, не дали уйти из жизни по собственной воле. Убийца бесшумно пробрался в его квартиру и принес с собой смерть.

Очевидно, ювелира держали «под колпаком», прослушивали все его разговоры, и как только Леня позвонил ему – Штерна приговорили к уничтожению.

Что ж, он, Леня, виноват в смерти ювелира в самую последнюю очередь. Все равно вскоре история с подменой драгоценностей раскрылась бы.

Вряд ли Леня сможет узнать что-либо здесь, возле мертвого тела, нужно скорее уносить отсюда ноги.

Однако ему не дали этого сделать, потому что из прихожей послышались скрип входной двери и осторожные шаги. Маркиз мысленно хлопнул себя кулаком по лбу – как же это он оставил дверь открытой? Сейчас его возьмут тепленьким возле мертвого тела, и никакие оправдания не помогут.

Ох, чувствовал он, с самого начала чувствовал, что от этой истории с серьгами он будет иметь множество неприятностей!

– Роберт, вы где? – послышался неуверенный голос.

Голос был женский и, насколько Леня мог судить, не слишком молодой.

Одним прыжком Леня Маркиз оказался возле окна и спрятался за не полностью задернутой портьерой из плотной ткани, больше в кабинете было спрятаться негде. Портьера была до самого пола, и Леня очень удачно слился со стенкой. Появилась надежда, что если никто не станет подходить вплотную к окну, то его не заметят.

Шаги приближались, и Леня затаил дыхание, потому что неизвестная женщина направлялась прямо к кабинету. Несмотря на то что шла она медленно, Леня понял по шагам, что женщина находится в квартире Роберта Штерна не впервые.

Она остановилась на пороге и окликнула ювелира еще раз. Леня помнил, что от двери не видно, что ювелир мертв, кажется, что он просто неподвижно сидит в кресле. Леню, правда, тотчас насторожила эта неподвижность.

Как видно, незнакомую женщину тоже обеспокоила создавшаяся ситуация. Она постояла немного на пороге, потом все же решилась подойти к столу, а стало быть, к телу. Остановилась, послышался легкий скрип, очевидно, она повернула кресло, как это сделал Леня…