от кирпичной кладки, которую ему доверили положить. – Ты злишься.

– Да, потерял кое-кого.

– Так мы поужинаем? Я хочу в блинную. Мама не умеет готовить блинчики, а бабушка делает их редко.

– Да, да, поужинаем, – не могу не думать про Полину. Не могу думать ни о чем другом. Если только она меня ослушалась, если только пробралась мимо охраны. Но она все равно никак бы не смогла встретиться с отчимом. Еще вчера он тусил в Черногории, я специально узнавал.

На телефон поступает звонок, и я резко отвлекаюсь и беру трубку.

– Владимир Прохорович, ее нигде нет. Я даже дверь открыл, пусто.

– Дверь не взломана? – чувствую, как от паники сердце вскачь. Куда ты делалась, девочка.

– Нет, в том-то и дело.

– Записки?

– Ничего.

– Быстро смотайся туда, где ее брат живет сводный и отправь кого-нибудь в клинику ее матери. Найди ее! – заканчиваю криком и шагаю вперед.

– Мы не поужинаем, да? – слышу разочарованный голос Тимура и про себя выругиваюсь. Ну Полина, ну найду— выдеру, реально.

– Надо кое-кого найти, малыш. Найдем и все вместе поужинаем.

– Ее да? – вдруг кричит он. – Твою девушку. Она тебе дороже чем я?!

Я вижу, что уже народ начал оборачиваться, а времени ссориться с Тимуром прямо сейчас у меня нет.

– Тимур, иди в машину.

– Не пойду! Я не пойду ее искать, потому что если ты ее найдешь, то останешься с ней.

– Тимур! В машину я сказал!

– Нет! И я не скажу, что она тебе написала, и не скажу, где она сейчас! Пусть ее хоть убьют, тогда ты будешь со мной, а не с ней.

– Тимур, – меня потряхивает, пока он шагает назад. – Что ты сделал.

– Освободил тебя. Нас! Мы семья, а она никто!

– Тимур! Что ты сделал?!

– Удалил ее сообщения и заблокировал номер, как и в прошлый раз.

– В прошлый раз значит, – сжимаю челюсти и делаю рывок, но Тимур ловко перемахивает через полу стенок и убегает от меня. Убегает, блять, по строительной площадке и встает на самом краю недостроенного балкона.

– Тимур, отойди от края!

– Я скажу тебе, где она, если пообещаешь, что ее не будет в нашей жизни, если пообещаешь, что я буду жить с тобой! А если не пообещаешь, то я прыгну. Клянусь, я прыгну!

Глава 44. Владимир

– Тимур, отойди оттуда! Немедленно! – приближаюсь осторожно. Внутри страх отчаянно борется со злостью. Я бы даже подумать не мог, что пацан на такое способен.

– А ты пообещай! Пообещай, что ты никогда не женишься на этой своей Полине!

– Тимур!

– Пообещай или я прыгну, – орет Тимур, шагая на самый край, я вижу, как сыпется пыль, чувствую, как замерли рабочие. Меня уже потряхивает, и я киваю. Сейчас я готов ему даже небо в алмазах пообещать, но проблема в том, что я никогда не вру. И сейчас думать о том, как Полина была права, не хочется. Хочется содрать оттуда Тимура и высечь его ремнем за такую хуйню.

– Ладно, ладно, обещаю на ней не жениться, только слезь уже оттуда.

– Ты пообещал, – тычет малолетний преступник в меня пальцем и спускается. Я тут же в охапку его и к себе прижимаю. Не только потому что чуть не умер от страха, но еще боюсь избить его прямо здесь. При всех.

– Да, я помню. Жениться на ней я не буду.

– И ей об этом скажешь, – продолжает давить он, а я киваю. Потом с этим решим. – Прямо сейчас скажешь.

– Ты сначала скажи, где она?

– Ну вон же она стоит.

Я резко оборачиваюсь и вижу Полину. Она в каске, зажимает рот рукой и ревет. Потом в себя приходит, слезы утирает и даже улыбаться пытается. Подходит как ни в чем не бывало.

– Ну и представление вы устроили. Я тут документы на подпись привезла.

– Где ты была? – все, что я могу сказать на языке приличных людей, потому что так и хочется орать матом.

Почему она здесь, почему такая спокойная? Что вообще нахуй происходит?!

– Я же тебе смс отправила. И звонила, только у тебя телефон был выключен…

Рука сама поднимается, но тут же в кулак сжимаются пальцы. Я беру за шиворот сына, второй рукой сжимаю запястье Полины, которая в отличие от Тимура даже не дернулась. Всю эту шайку я тащу к машине, шипением прерывая все, что они хотят сказать. Мне нужно успокоиться. Мне нужно прийти в себя.

Я пихаю сына на заднее сидение, а Полину к машине толкаю, нависаю сверху.

– Быстро, четко и по делу, пока я тебя не ударил.

– Эм…

– Полина. Где ты была?

– Я забрала заявление на отчима, чтобы он смог вернуться в Москву, – я резко и сильно кулаком бью по машине.

– Я же сказал тебе с ним не встречаться! Я тебе что сказал?!

– Да я и не встречалась! Но я уверена, что с ним захочешь встретиться ты, а для этого забрала заявление, чтобы он не боялся приехать. Он же наверняка будет думать, что теперь ему легко будет снизить цену на акции твоей компании. Он их захочет скупить, но ты обязательно что-нибудь придумаешь. Да?

Я часто дышу, но уже спокойнее. Сердце не пытается прорвать грудную клетку.

– И все?

– Ну я же не совсем дура, чтобы без страховки встречаться с этими уродами?

Я быстро ее обнимаю, хотя и хочу поцеловать, но помню про сына, который наверняка кипит от ярости и подсматривает за нами.

– Полина, то, что я сказал Тимуру, пообещал…

– Я так испугалась. Он ведь готов был прыгнуть.

– Главное все позади. Я готов был все что угодно пообещать.

– Ну ведь ты пообещал, что мы не поженимся, – вдруг улыбается она хитро, а я хмурюсь, но по телу искрами бьет счастье. – Работать на тебя он мне не запрещал…

– Точно. Ты ж моя умница, – тянусь к ее губам, но она сама меня сдерживает, ладонью на грудь нажимает.

– Владимир Прохорович. Держите себя в руках.

– Точно. И еще. Я, наверное, этого оболтуса жить к себе возьму. Но сначала выпорю.

– Давно пора. А Ангелину в отпуск отправь. Сейчас на море много скидок. Только бить Тимура не надо. Дай ему насладиться этой победой, а потом нанеси решающий удар отцовской любовью.

В этом есть смысл, надо подумать, а не рубить с плеча.

– Я говорил, что люблю тебя? – произношу шепотом, еле сдерживаясь, чтобы не закружить ее вокруг себя.

– Нет, но хорошо, что сказал, а то я начала думать, что ты меня используешь, – тихо смеется