– Черт побери, и кто придумал этот кусок дерьма? – выдала в сердцах Белла.

– Инженеры, – ответила Светлана сухо.

– Ладно. Обнулите угловой момент и начните заново.

Прошла пара секунд, и сирены снова завыли. Теперь толчок последовал с противоположной стороны, прекращая вращение. Конструкция опять закряхтела, будто старый дом под ураганом.

– Ноль, – доложила Пэджис.

– Попробуй снова и будь готова мгновенно остановиться, – сказала Светлана.

Завыли сирены. На этот раз толчок был вполовину мощнее. Вода из бака выплеснулась на ковер. Корабль скрежетал, но пока держался.

– Как мы? – спросила Белла.

– На части не разорвались. Сообщений об утечках, падении давления либо поломках нет.

Белла подумала, что после инцидента с толкачом система корабельной диагностики еще в руинах. По несущей колонне передаются пока лишь самые важные сообщения. Вряд ли сигналы о мелких повреждениях достигают мостика.

– Белинда, отправь человека из твоей команды к обзорному окну. Пусть кто-нибудь наблюдает за несущей колонной и двигательным блоком.

– Все пока нормально. Держимся, – отозвалась Пэджис.

– Пока – да. Но я собираюсь обнулить момент снова. Мы поворачиваемся все еще слишком медленно.

– Мы уже зашли за край, – предупредила Светлана.

– Зайдем еще чуть дальше. Белинда, открой файл снова и подними скорость до одной десятой секунды.

– Это вдвое больше безопасного предела, – напомнила Светлана, качая головой.

– Я думала, ты хочешь убраться отсюда поскорее.

– Хочу. Но я знаю, с каким запасом прочности сделан «Хохлатый пингвин». А на такую скорость поворота он не рассчитан уж точно.

– Я поправила файл, – сообщила Пэджис робко. – Следует мне…

– Обнули момент! – приказала Белла. – Обнули и стартуй!

– Не надо. Не рекомендую, – заметила Светлана.

– Замечание принято. Если корабль переломится, ты сможешь с удовлетворением сказать, что была права.

Дюзы полыхнули, погасив вращение. Вода из аквариума плеснула на пол, прокатилась волна скрипов и лязгов. Но «Хохлатый пингвин» выдержал. Миновало с десяток секунд – завыла сирена. Белла задумалась о том, что сейчас делает экипаж. Если бы выдалась свободная пара минут, следовало бы поговорить с людьми. С другой стороны, промолчать милосердней. К чему знать, что корабль подвергают запредельным нагрузкам?

Белла безумно хотела верить, что корабль строился в расчете на возможные экстремальные перегрузки, хоть это и не обозначено в его характеристиках. Дай бог, чтобы инженеры-проектировщики не поскупились с запасом прочности.

Корабль выдержал. Из аквариума опять выплеснулась вода, но фильтры – уловители влаги соберут ее, пусть и потребуются месяцы, чтобы, превратившаяся в пар, она вернулась снова в аквариум.

– Нас пока не разорвало, – доложила Пэджис, не скрывая удивления. – Мы делаем градус каждые десять секунд. Развернемся полностью приблизительно через двадцать семь минут.

Белла подумала, что тогда придется останавливать вращение. Но если корабль выдержал максимальный толчок, наверное, выдержит и еще один такой же. Сейчас «Хохлатый пингвин» двигался не быстрее минутной стрелки часов. Но ускоряться было бы сумасшествием.

– Мне все еще нужны результаты симуляции обратного полета, – напомнила Белла. – Чем скорее – тем лучше.

Полчаса до момента, когда можно запускать двигатель. По меньшей мере два часа до границы, за которой флаер будто бы ускорился. А Янус разгоняет, тянет за собой, делая возвращение домой все более проблематичным.

А если моделирование покажет, что вернуться невозможно? Что тогда? Нужно выдумать план и на этот случай, даже сугубо гипотетический. Лучший сценарий – это если топлива хватит затормозить так, чтобы соизмерить свое движение с движением Солнечной системы и вернуться домой за разумное время. Если топливо кончится где-то на середине финальной стадии, спасателям с Земли придется встретить их на полпути и дозаправить корабль. А если топлива хватит лишь на торможение, спасателям нужно будет лететь аж сюда. Может, экипаж и протянет столько. У «Хохлатого пингвина» замкнутая экологическая система, способная поддерживать жизнь экипажа очень долгое время. Конечно, об удобствах речи нет, и никакой роскоши, но в живых останешься. Однако для поддержания цикла нужна энергия. А если кончится топливо – исчезнет и главный источник энергии. Есть дублирующие системы, но их хватит всего на пару недель в случае аварийной остановки главного реактора. Аварийное питание не рассчитано на месяцы и годы, а именно столько может занять спасательная операция. Да уж, сценарий не самый лучший.

Но ведь нужно еще учесть и худший сценарий. А если они не смогут замедлиться? Конечно, как-то притормозить получится, сомнений нет. А если не полностью? Вдруг баки вздохнут и иссякнут, а «Хохлатый пингвин» все еще будет нестись к Спике со скоростью в процент или два от скорости света? Тогда ведь никто и ничто не догонит их. Во всяком случае, долгие годы. А потом, кому нужны сто сорок пять замерзших высохших трупов?

Уж не «Глубокой шахте», это точно.

Флекси зазвонил.

– Белинда? – спросила Белла, надеясь, что голос не выдает тревоги.

– У меня на руках результаты симуляции. Их еще нужно проверить как следует, но…

– Какой результат? – перебила ее капитан.

– Мы сможем затормозить, если выберемся из «зоны» в пределах трех часов.

– А потом?

– Потом у нас есть небольшой запас – как раз, чтобы выйти на нужную траекторию. На торможение у цели топлива не хватит, но, по идее, нас смогут вывезти шаттлами.

– Сколько времени займет дорога домой?

– Десять месяцев. И это самый оптимистичный сценарий.

– А этот сценарий основан на том, что наши оценки запасов топлива правильные? – спросила Белла, глянув искоса на Светлану.

– Конечно.

– Запусти симуляцию снова, но предположи, что у нас на пятнадцать процентов меньше топлива, чем показывают датчики.

– Мы уже обсуждали это и пришли к выводам, – встрепенулся Шроуп. – Нет причин принимать мнение Барсегян всерьез.

– У нас не получится, – ответила Светлана Белле, не обращая на него внимания. – Топлива впритык. Если уменьшить запасы на пятнадцать процентов, мы и затормозить не сможем.

– Я подожду результатов моделирования. Но если – гипотетически, конечно, – ты права, какие у нас варианты?

– Все наши варианты остались в прошлом еще две недели назад.

– Но я их не использовала, и теперь у нас на носу экстремальная ситуация, так что давайте разбираться с нынешним положением. Предположим, что верна твоя оценка топлива. Сможем мы что-либо исправить, покинув «зону» раньше?