— Меня беспокоят дочери, — говорю я. — Мне кажется, с ними что-то не так. — (Сид трет глаза.) — Ладно, забудь. Прости, что разбудил.

— Дальше будет хуже, — изрекает он. — Когда ваша жена умрет.

Он подтягивает одеяло до самого подбородка.

— А что об этом говорит Алекс? Что вообще она тебе говорит?

— Ничего.

— Как это «ничего»? Она сама мне сказала, что вы с ней все обсуждаете.

— Нет, — говорит Сид, — проблемы мы не обсуждаем. Мы просто… не знаю, как сказать. Мы их так вместе решаем — просто не обсуждаем их, и все.

— У тебя не осталось немного травки? — спрашиваю я. — Не могу уснуть, а мне нужно выспаться.

Сид приподнимает подушку и достает косяк.

— Ты даже спишь с этим?

Он молча закуривает, затем подтягивает колени и протягивает косяк мне.

Я в нерешительности. Джоани это нравилось, а мне нет.

— Да ладно, не надо. Расхотелось.

— Можете покурить в патио, — предлагает Сид.

— Нет, — отвечаю я. — В самом деле расхотелось.

Мне кажется, траву я попросил исключительно ради того, чтобы произвести впечатление на этого идиота, и теперь сам чувствую себя полным идиотом.

Сид кладет косяк на тумбочку:

— Я тоже не хочу. Спасибо, что разрешаете. В смысле, курить. Помогает.

— Ну да. Наверное. Но я не могу делать то, что делаете сейчас вы, дети. Впрочем, у тебя от нее портится настроение, как я заметил. От травки.

Сид барабанит пальцами по одеялу. Я оглядываю комнату. На постели лежит пульт от телевизора. Я нажимаю несколько кнопок.

— Что бы ты делал, — спрашиваю я, — на моем месте? Как бы ты себя вел с дочерьми? С человеком, из-за которого мы здесь?

— Вы замечали, как театрально курят в кино некоторые актеры? — спрашивает он. — Все так преувеличенно. И слова у них будто липнут к языку. Затянутся и начинают говорить. Бред.

Сид показывает, как курят актеры. Очень похоже.

Я понимаю, о чем он.

— Прежде всего я дал бы этому парню под зад. Бумс! — Сид делает захват и переброс через колено. — Про дочерей не знаю. Взял бы в путешествие. Или нет, накупил бы им всякого барахла. С вашими-то деньгами вы можете купить им все что угодно. Алекс говорила, сколько вы получите за свою землю.

Я смотрю на него. Интересно, не потому ли он держится возле Алекс?

— Тебе нужны деньги?

— Конечно, — отвечает он.

— Если сейчас — вот сию минуту — я дам тебе много денег, ты уедешь?

— Нет, — отвечает он, — с какой стати?

— Ты не понял, Сид. Я прошу тебя об одолжении. Если я дам тебе денег, ты уедешь?

— Ах вот вы о чем. Вы серьезно? Хотите, чтобы я уехал?

— Нет, — отвечаю я, глядя на его всклокоченные волосы. — Пожалуй, не хочу.

— Я не знаю, что бы я делал с дочерьми, — говорит он. — Может быть, обменял бы их на сыновей.

— Ну да, и тогда мне пришлось бы иметь дело с кем-то вроде тебя.

— Я еще не худший вариант. Я умный.

— Да настоящего ума тебе как до Луны, мой друг.

— Ошибаетесь, господин учитель. Я умный, я могу о себе позаботиться. Я отлично играю в теннис и очень наблюдательный. Я хорошо готовлю. У меня всегда есть травка.

— Держу пари, родители тобой гордятся.

— Вполне возможно.

Сид прячет глаза. Мне кажется, я его обидел.

— Твои родители знают, где ты?

— Мои родители?

— Да, Сид. Твои родители.

— Мать сейчас занята, ей вроде как не до меня.

— Чем она занимается?

— Работает в регистратуре ветклиники «Пет».

— Мы туда носим кошку. Что, сейчас горячая пора для ветклиники?

— Нет, — отвечает он. — Мать занимается домом. Нужно закончить отцовские дела. Он умер пару месяцев назад.

Сначала мне кажется, что Сид шутит, что это розыгрыш, как про дебильного брата, но нет. Просто он ведет себя так же, как я, когда со мной говорят о Джоани, — пытается улыбаться. Он не хочет меня «грузить» и явно соображает, как бы сменить тему. И я делаю то, чего сам жду в таких ситуациях от других.

— Спокойной ночи, Сид, — говорю я. — Отдыхай. До завтра.

Он откидывается на подушку:

— Хорошо поболтали, босс. До завтра.

На следующее утро я иду на пробежку и вижу, как он бежит по пляжу мне навстречу и пробегает мимо. Он смотрит на океан, а я чуть выше, ближе к домам, где песок сухой и бежать труднее. Я разворачиваюсь и бегу за ним, одновременно спускаясь к полосе плотного сырого песка. Я разволновался, я нервничаю, я просто даже убит тем, что мы делаем одно и то же в одно и то же время. Я бегу и разглядываю его спину, его лодыжки, его шею. На его футболке написано: «STANFORD LACROSSE»[44], что неприятно, а шорты как у серьезных бегунов — короткие, из тонкого материала, с разрезами по бокам. По-моему, он из тех, кто вечно таскает с собой мобильник. Он шустрый засранец, поэтому я прибавляю шагу. На пляже почти никого: несколько серферов примериваются к волнам, одинокий рыбак пристраивает удочку на песке да черная собака, что-то вынюхивающая в кустах. Утро обещает неплохой день, отличный день — прозрачная дымка начинает рассеиваться, краски становятся ярче, сверкает белый песок: туман поднимается выше, открывая ослепительно-яркий океан и зеленовато-голубые скалы.

Я притормаживаю, потому что не хочу к нему приближаться. Я чувствую небывалый прилив энергии и знаю, что это от ярости. Я пытаюсь сосредоточиться и напоминаю себе, зачем я здесь. Я люблю Джоани, а она любит этого человека, который бежит впереди и которого я собираюсь к ней привезти. Он имеет право с ней проститься. Он дал ей то, чего не смог дать ей я. И теперь я словно кошка, которая тащит крысу к порогу дома.

Накатывает волна, и он отпрыгивает в сторону. Я же остаюсь на месте, и холодная вода разбивается брызгами о мои ноги. Недалеко от пирса он замедляет шаг, смотрит на часы и идет вверх. Я останавливаюсь и провожаю его взглядом. Он ходит туда-сюда по пляжу, восстанавливает дыхание, а потом идет в сторону пирса. Я не знаю, может быть, у него там машина на парковке? Я иду за ним, не знал, что буду делать, если он сядет в машину. Готов ли я? Могу ли подойти к нему сейчас? Тут я вижу, как он разворачивается и идет мне навстречу, и я быстро становлюсь лицом к воде. И делаю вид, будто разминаюсь, что позволяет мне не выпускать его из виду. Я вижу, как он подходит к одному из голубых домиков, которые принадлежат моему кузену Хью. Я не знал, что Хью сдает летние домики. Интересно, знаком ли он с Брайаном? Брайан поднимается на крыльцо и открывает сетчатую дверь. Он наверняка знает кого-то из нашего семейства, что неудивительно: нас здесь полным-полно. Как тараканов. Можно спросить у Хью, где и как он познакомился с Брайаном, и таким образом получить о нем информацию, прежде чем что-то сделать. Или не нужно. Зачем мне эта информация? Вот же он. Я его нашел. Нужно просто собраться с духом.