«Ты будешь моей, – прошептал он, – потому что сама этого хочешь».

В последние дни, наполненные ожиданием, страхами и волнением, он читал и перечитывал роман «Как ветер», и ему показалось, что он хорошо узнал писательницу де Бласко. Он был уверен, что, рассказывая о своих героях, Джулия рассказывала о самой себе, и в каждой фразе открывала читателю свой внутренний мир.

Франко Джулия представлялась натурой сложной, противоречивой. Целеустремленность и воля сочетались в ее характере с женской мягкостью, слабостью, ранимостью. И что особенно привлекало Франко, Джулия была искренна во всем – никакой игры, никакой фальши. Такой женщины он не встречал еще в своей жизни. Не считая, разумеется, матери.

Он был единственным пассажиром, кто сошел в Санта-Маргерита. Часы показывали начало первого, в вестибюле вокзала не было ни души. Холодный воздух, напоенный запахами близкого моря, успокаивающе подействовал на Франко, и он, перейдя пустую площадь, уверенно свернул на круто поднимающуюся вверх улицу. Он и с закрытыми глазами нашел бы старый дом своего деда, где в детстве провел не одно лето.

Мысленно Франко представил себе этот дом и огромную комнату на нижнем этаже. Один угол занимала старинная каменная раковина, в которой мать стирала белье, мыла посуду и купала его и Джузеппе. Рядом была дровяная печь, на ней готовилась пища для всего семейства. Здесь же стояли два топчана, на которых спали они с братом. На втором этаже было еще две комнаты. Одна – дедушкина, другая – отца с матерью. Обычно их семья проводила в этой развалюхе август, и это был самый несчастный для Франко месяц.

Иногда среди ночи он просыпался от мучительных стонов матери и звериного рычания отца. Он был совсем маленький и понимал только одно: отец причиняет маме боль, заставляет ее силой делать то, что она делать не хочет. Потом мама спускалась вниз и, глотая слезы, ложилась в его постель. Он сжимался в комочек, чтобы освободить маме больше пространства, и замирал, слушая ее всхлипывания. Сердце его разрывалось от жалости и бессилия.

– Я убью его, мама, вырасту и убью.

– Никогда не говори таких вещей, – пугалась мать. – Он все-таки твой отец.

Как и в детстве, Франко почувствовал ненависть к отцу и с трудом подавил волну поднявшегося в нем гнева.

Вот и старый источник. Отсюда наверх ведет крутая каменистая тропинка. За тридцать лет ничего не изменилось.

Франко подождал, пока Волк напьется, и уверенно стал подниматься по тропинке. Вскоре за поворотом показался дом, в котором светилось одно-единственное окно на первом этаже. Перед домом стояла старая «Ланчиа». «Боже, какое убожество!» – невольно ужаснулся Франко.

– Волк, жди меня здесь, – приказал он собаке. – Место!

Овчарка послушно легла и положила морду на передние лапы, а Франко подошел к двери и повернул ручку.

За столом, на котором стояла початая бутылка вина, сидел мужчина. Он посмотрел на вошедшего мутным взглядом и протер покрасневшие слезящиеся глаза. Франко огляделся. В печке потрескивали дрова, с потолка свисали гирлянды чеснока и лука.

– Здравствуй, отец, – сказал он, переступая через порог.

Мужчина не ответил. Казалось, появление сына не было для него неожиданностью. Повернув голову, он приказал:

– А ты марш наверх!

Только сейчас Франко разглядел в углу женщину со светлыми, явно крашеными волосами. Она полулежала на диване, красный халат был распахнут, и Франко заметил, что у нее красивое тело.

Женщина не спеша спустила на пол длинные стройные ноги, сунула их в шлепанцы на меху и, лениво поднявшись, направилась к лестнице. Франко приблизился к столу и сел перед отцом.

– Вот и привелось встретиться! – произнес мужчина заплетающимся языком.

– Где Джузеппе? – спросил Франко.

– С каких это пор ты стал интересоваться своим братом? – пьяно ухмыльнулся мужчина.

– С тех самых, как он похитил маму. – Франко тоже попытался улыбнуться.

По лицу мужчины разлилась бледность, рука, держащая стакан, дрогнула, и вино расплескалось по столу.

– О чем это ты говоришь? – неискренне удивился он.

– Ты делал все, чтобы я тебя возненавидел, и своего добился. Ты даже не можешь себе представить, как я тебя ненавижу. Еще в детстве я мечтал убить тебя за то, что ты мучил маму. Я и сейчас мечтаю, чтобы ты сгинул навсегда.

Мужчина рассвирепел. Он схватил со стола кухонный нож и, вскочив на ноги, замахнулся на сына. Его лицо перекосилось от злости.

– Катись откуда пришел, – прохрипел он, – а то я сам порешу тебя на этом самом месте.

Франко не пошевельнулся, только еле слышно присвистнул. И в ту же минуту полуоткрытая дверь распахнулась настежь. Волк, как вихрь, влетел в комнату и, бросившись на обидчика своего хозяина, свалил его с ног.

– А теперь признавайся, где вы держите маму, – глядя на отца сверху вниз, потребовал Франко.

– Убери сначала свою проклятую собаку, – боясь пошевелиться, взмолился Вассалли-старший, – тогда и поговорим.

Ночное патрулирование прошло без всяких происшествий, пора было возвращаться в отделение.

– Может, заскочим в Бругерио? – спросил Рута напарника, сосредоточенно следившего за дорогой.

– Это вопрос или предложение? – бросив на Руту иронический взгляд, спросил Д'Амико.

– Понимай как хочешь.

– Я бы хотел выбросить эту историю из головы, – признался сицилиец.

– А она теперь не дает мне покоя, – сказал Рута. – Даже во сне снится.

Они уже несколько раз побывали на складе «Интерканала», откуда были украдены декорации и сценические костюмы, до тонкостей изучили работу телестудии, переговорили с десятками людей. Директор склада Вальтер встречал их уже как добрых знакомых. Он проникся к симпатичным полицейским таким доверием, что даже разоткровенничался о своих сердечных делах. Оказалось, что недавно он познакомился с очаровательной девушкой, которая сначала проявляла к нему явную симпатию, а потом вдруг внезапно исчезла.

– Ее звали Марисоль, – грустно вздохнув, рассказал Вальтер. – Настоящая красавица – стройная загорелая блондинка. Я в нее без памяти влюбился. Мне казалось, что и я ей нравлюсь, но в один прекрасный день Марисоль покинула меня безо всяких объяснений, даже «до свидания» забыла сказать. Чудно, правда?

Машина уже въехала на территорию складов, когда Рута вдруг воскликнул:

– Слушай! Как это я раньше не догадался? Девчонка-то скорее всего была связана с похитителями.

– Какая девчонка? – не понял Д'Амико.

– Марисоль, про которую рассказывал Вальтер.

– С чего ты взял?