– Я понимаю, голубушка, сколько хлопот вам должен доставлять этот Биррел. Я-то знаю, какое это беспокойное племя! Мой Савьер был копией своей матушки. Попил он из меня крови, позвольте доложить!

– Ну, не так уж мой Джей и плох, – улыбаясь ответила Лиллин, но старуха уже не слушала ее. Она впилась своими белесыми глазками, упрятанными под толстые линзы очков, в хозяина дома.

– Так я и думала – у вас типичный угрюмый взгляд Биррелов. Они все, даже женщины, глядели словно волки на божий свет, хотя зла в них было немного. Да вы сами посмотрите…

Старуха раскрыла один из альбомов и стала не спеша его перелистывать, указывая скрюченным пальцем на выцветшие от времени фотографии и едко комментируя их.

Биррел и Лиллин сидели по обе стороны от нее и, вытягивая шеи, пытались что-то разглядеть на старых черно-белых фотографиях. Миссис Савьер знала все и про всех, так что Биррел вскоре мысленно проклинал ее на чем свет стоит. Зато Лиллин, казалось, получала истинное удовольствие от этой дурацкой ситуации, в которую угодил ее муж.

– ., а вот и нечестивец Николае, – сказала старуха, перевернув очередную страницу. – Я смутно его помню, но не сомневаюсь, что он бил свою жену. Люди зря говорить не станут. А вот и его отец Джо Биррел. нет, кажется, Джеймс…

Мелькали десятки, сотни фотографий, и Биррел уже начал дремать, как вдруг вздрогнул от очередного комментария миссис Савьер:

– ..тот самый Клив Биррел, который улетел отсюда на Сириус или куда-то еще, уже не помню.

Биррел нагнулся, чтобы лучше разглядеть своего прадеда. На фотографии он увидел приятного юношу с добродушным лицом и глубоко посаженными, немного мрачными глазами. У его ног стоял саквояж, который как семейная реликвия ныне хранился в доме Биррела на Веге.

– Вы очень похожи на него, молодой человек, – почти осуждающим тоном сказала старуха.

Биррел не заметил у прадеда ни малейшего сходства с собой, но спорить не стал. Зато Лиллин, к его раздражению, кивнула в знак согласия – Да, есть что-то похожее в выражении лица.

– А я о чем говорю! – торжествующе воскликнула миссис Савьер. – Такой же уродливый, тяжелый, как у боксера, подбородок.

Просмотр семейных фотографий продолжался еще почти час. Гости со звезд узнали массу любопытных сведений о своих соседях, и соседях своих соседей, и даже о тех жителях Орвилла, кто уехал из этих краев полвека назад. Наконец старуха неожиданно захлопнула очередной фолиант и заявила: у нее больше нет времени для таких глупых пустяков, она должна ехать домой.

Биррел с облегчением проводил старую женщину и ее молчаливую дочь до машины.

– Я оставлю у вас мои альбомы на некоторое время, Джей Биррел, – сказала миссис Савьер напоследок. – Но затем я вновь заберу их. Не для того я столько лет их берегла, чтобы они улетели на звезды! А ведь вы улетите на звезды, Джей Биррел, что бы там ни болтал этот пустомеля Винсон.

Когда автомобиль выехал на поселковую дорогу, Биррел повернулся и пошел к дому, заложив руки за спину.

– Отлично, – бормотал он. – Теперь мне покоя не видать. Люди со всей округи будут приходить, чтобы подарить мне камень, о который некогда споткнулся мой прадед…

Лиллин, услышав стенания мужа, покачала головой.

– Ошибаешься, Джей, – сказала она успокаивающе. – Пока ты дрался с орионцами, я немного узнала этих людей. Они по-своему деликатны и не будут нам мешать, хотя от всей души хотели бы устроить в твою честь праздник на всю долину.

Ее прогноз оправдался. До конца дня больше никто их не беспокоил.

Биррелу это тоже не понравилось. Вернулись все прежние тревоги. Его будущее окутывал туман, и расслабиться было невозможно. Малейший шум раздражал командора, но и сонное спокойствие, разлитое в окрестностях старой фермы, тоже действовало угнетающе.

Под вечер он не выдержал и связался с Брешником.

– Сэр, ничего нового нет, – доложил заместитель. – Идет работа по исправлению повреждений, и довольно быстро. – Он подробно остановился на ходе ремонтных работ, а затем добавил с раздражением, – К сожалению, у нас полно хлопот с личным составом. Нью-Йорк празднует победу и днем, и ночью, и наши парни тоже гудят вовсю. Дисциплина совсем расшаталась, я не знаю, что делать.

– Я ожидал этого, – сказал угрюмо Биррел. – У Гарстанга, должно быть, особенно много хлопот. Брешник фыркнул.

– Еще бы. Не далее как прошлой ночью я сам помогал ему раздеваться, когда его принесли в каюту. Биррел нахмурился.

– Передайте всему командному составу: немедленно прекратить этот бардак! Есть еще новости?

– С Веги получено сообщение, что командование флота решило частично возместить наши потери в боевой технике. К Земле сейчас должны приближаться четыре скаута из Второй эскадры.

– Сообщите немедленно, как только они прибудут, – сказал Биррел и отключил порто.

«Все ясно, – думал он, бесцельно бродя вокруг дома. – На одном из скаутов летит человек с посланием Фердиаса, которое губернатор не рискнул передавать даже секретной шифрограммой. Но что в этом послании?..»

Ночью Биррел почти не спал. Следующим вечером ему позвонил неугомонный Винсон. Он попросил Биррела навестить его. «У меня все готово, сосед, – с гордостью доложил фермер. – План работ по восстановлению вашего хозяйства продуман до деталей. Надо обсудить только кое-какие мелочи. Если сможете, приезжайте с вашей очаровательной супругой, моя Эдит будет очень рада».

Лиллин ехать отказалась, она себя неважно чувствовала, да и на кухне накопилось дел.

Вечер был тихим, ласковым, и Биррел, к своему удивлению, решил пойти к Винсонам пешком. Солнце уже склонялось к волнистым холмам, висевшие на востоке многоэтажные облака окрасились в оранжевый цвет. Небо было непривычного лимонного цвета. Очертания каждого дома, каждого дерева там, на горизонте, стали четкими, словно вычерченные рейсфедером.

Солнечный свет постепенно менял свою окраску, и Биррел остановился посреди поля, завороженный удивительным великолепием земного заката. Кусты шиповника вокруг казались обрызганными красными каплями крови. Со стороны лесной речки потянулись белесые слои низко стелющегося тумана. Над вершинами сосен медленно кружили две хищные птицы, выглядывая добычу.

Все вокруг казалось Биррелу чужим и одновременно хорошо знакомым. Что-то пробуждалось в его душе, какие-то давно молчащие струны тронул этот феерический закат. «И все-таки Винсон прав, я землянин в душе. С каждым днем я прикипаю сердцем все сильнее к этим деревенским местам. Да, мои корни были давным-давно обрезаны, но здесь, в Орвилле, они ожили. Это мой мир, каким бы архаичным и провинциальным он ни казался. Конечно, фермером я никогда не стану, но…»

– Эй, Биррел! – раздался чей-то знакомый голос. – Что-то вы засмотрелись на эти поля, старых друзей узнавать не хотите.

Он повернулся и увидел, как по направлению к нему идет человек, слегка припадавший на правую ногу. И хотя солнечные лучи слепили его, Биррел узнал гостя.