— Я полностью удовлетворен? — Он басовито расхохотался. — Да вы шутница, инорита. Часть вопросов так и остались вопросами. Ну да ладно, не столь они важны. Давайте напишу, если вам это так нужно. И чек выпишу, даже с премией.

Я могла сказать, что он сам не захотел ответа на свои вопросы, но промолчала. Не хочет — его право. Нам его вопросы еще меньше интересны. Я достала чистый лист бумаги, на котором Кремер и написал, что полностью удовлетворен нашей работой, размашисто подписал и с доброй отеческой улыбкой вручил мне.

— На этом наше сотрудничество считаю оконченным. Было приятно с вами познакомиться, — заявил он.

— А чек? — напомнила я. — Вы говорили, что полностью оплатите наши услуги. И про премию говорили.

— Ах да, простите, совсем забыл. Возраст, знаете ли…

Чек он выписал быстрее. Сумма, там указанная, действительно была довольно велика. Результаты нашего расследования его полностью удовлетворили. Знать бы еще какие…

Когда вернулся Дитрих, первым делом я вручила ему расписку инора Кремера и его же чек. Пусть сразу узнает, что единственное дело мы завершили, и не просто завершили, а с благодарностью клиента и хорошей прибылью.

— Отчет я ему не отдала, да и инору Кремеру он оказался не нужен. Инор сказал, что его удовлетворяет арест Штефана и что теперь он за жену не беспокоится. А она в доме может заниматься чем захочет.

— Неосторожно с его стороны, — усмехнулся Дитрих. — Вдруг она там проводит страшные ритуалы, чтобы свести его в могилу раньше времени?

— Наверное, он считает по какой-то неизвестной нам причине, что она этим заниматься не будет, — предположила я. — Если бы его беспокоил вопрос собственной безопасности, от осмотра дома он бы не отказался.

— Возможно, осмотр его беспокоит больше, чем безопасность.

— Возможно, — неохотно согласилась я.

На мой взгляд, тревожиться б Кремере не стоит. Если он не хочет выносить страшные семейные секреты наружу — его право. И сам он столь странный, что я лишь рада, что больше он у нас не появится. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

— Тебе удалось выяснить, что там со Штефаном?

— На него поступил анонимный донос, — ответил Дитрих. — Что хранит в доме неучтенную запрещенную литературу. Такие доносы проверяют сразу.

— Что значит «неучтенную»? — удивилась я. — Разве ее вообще можно хранить в доме кому-то, кроме членов Совета?

— Можно, — ответил Дитрих. — Ты не знала? Чтобы противостоять, нужно понимать — чему. Поэтому магам высокого уровня держать в доме разрешено. Но они должны известить Совет Магов и хранить при максимальной защите. Разумеется, еще и не использовать во вред магическому сообществу.

Этого я не знала. Чуть ли не с первого дня обучения в академии нам постоянно твердили, что если нам в руки случайно попадут книги из перечня запрещенных, мы должны их немедленно сдать в Совет Магов. Держать у себя нельзя, даже если не открывать и не читать. Я сама точно бы сразу избавилась — ходили слухи о защите такой литературы, странной защите, убивающей владельца книги, если он не умеет ей противодействовать.

— И что, у него действительно что-то нашли?

Несмотря на арест, я все равно не верила, что Штефан способен связаться с запрещенной магией. Возможно, причина ареста — совсем в другом? В том, что нашли при обыске.

— Да, в сейфе, в контейнере, — сказал Дитрих.

— Не может быть! — пораженно сказала я.

— Почему не может? Если инор нарушает закон по мелочам, что ему мешает один раз сделать это по-крупному?

— Дитрих, я не верю, что он мог сделать такую глупость, — ответила я. — А если это еще и книга иноры Вернер…

На мой вопросительный взгляд он кивнул, и я продолжила:

— Тогда получается, что Штефан замешан в историю с ее смертью. А в это я тоже не верю.

— А в то, что он тебя привораживал, веришь? Это ведь тоже преступление…

— Мне кажется, для него это не было нарушением, — неуверенно сказала я. — Он наверняка думал, что поступает правильно.

— Странные у тебя представления о правильности, — пробурчал Дитрих, явно недовольный моим ответом. — Все, что незаконно, — неправильно, и только так.

— Я и не говорю, что это было правильно для меня, я сейчас пытаюсь взглянуть на все глазами Штефана. Я не отвечала ему взаимностью, но и не была в кого-то влюблена. Он был уверен, что меня нужно лишь подтолкнуть, и я сама пойму свое счастье.

— И как, поняла? — ехидно спросил Дитрих.

— С точки здравого смысла он прекрасная партия, — уклончиво ответила я. Дитрих насмешливо приподнял бровь, а я невозмутимо продолжила: — Но это с точки зрения здравого смысла. А так — он мне столь же чужд, как и год назад. Впрочем, нет. Нас слишком многое связывало и слишком много я о нем знаю, чтобы считать его совсем чужим…

Не знаю, к чему относилась гримаса недовольства моего компаньона — ко мне, к Штефану или к моим размышлениям. Сам он не сказал, а я спрашивать не стала. Лишь поинтересовалась:

— А Штефан признал свою вину?

— Нет, утверждает, что книгу эту он не видел, в руках ее ни разу не держал и понятия не имеет, как она могла попасть к нему в сейф.

Довольно странное заявление и глупое к тому же. В расследованиях я разбиралась не очень хорошо, но кое о каких способах, которыми Сыск подтверждает вину задержанных, представление имела.

— Его слова можно подтвердить или опровергнуть по следам ауры на книге и на ее контейнере, ведь так? Если его до сих пор не выпустили, значит, нашли.

Дитрих усмехнулся, но как-то невесело.

— Сразу видно, что раньше ты с такими вещами не имела дел. Книги по запретной магии обычно защищают таким плотным коконом различных заклинаний, что на нем никаких следов посторонней ауры найти невозможно. Нельзя сказать, кто и когда держал в руках не только саму книгу, но даже контейнер, на котором защита тоже не из простых.

С одной стороны, было очень плохо, что нельзя сразу найти виновного, с другой — я окончательно уверилась, что Штефан к этой истории отношения не имеет. Пусть эта уверенность и ни на чем не основывалась.

— А ментальное сканирование?

— Для его должности на это требуется особое разрешение, одобренное Советом Магов. Да и менталист должен быть определенного уровня допуска — слишком много всего знает Эггер. Такого, что постороннему лицу открывать нельзя. Кроме того, пока он и сам не дал согласия на ментальную проверку. Либо надеется, что все и без этого обойдется, либо…

Выразительная пауза Дитриха говорила о том, что второй вариант указывает, что Штефан в этом деле увяз по уши. Но даже обвинение в хранении запрещенных предметов не столь страшно, как обвинение в убийстве, которое ему грозит. Убийстве с использованием запрещенной магии. На чем оно основано, это обвинение? На одной-единственной книге, непонятно кому принадлежащей?