Он не мог больше сидеть и смотреть, как его любимая, дорогая и недальновидная семья катится в пропасть.

Сидни решил, что его первоочередной задачей должен стать поиск врача для Сандитона, либо же, если это окажется чрезвычайно трудным, — пользующегося хорошей репутацией аптекаря, который согласится взять на себя эту нелегкую миссию. Как представлялось Паркеру, от такого джентльмена требовались не только ответственность, большой опыт и глубокое знание медицинской науки — он должен был обладать еще даром убеждать и применять последние новшества, входящие в моду на морских курортах.

Ему следовало поспешить на Харли-стрит, где, как ему сообщили, проживал выдающийся представитель данной профессии, некто Уильям Халлетт, который мог подойти ему. В том случае, если сам он откажется от места — по причине большой удаленности Сандитона от Лондона, — он сможет посоветовать Паркеру, к кому ему следует обратиться еще.

Огни Лондона светили в этот день как-то по-особенному. По улицам гулял легкий ветер, вселявший в него надежду. Поскольку он принял решение относительно грозящей Томасу беды, его не покидало чувство убежденности в правильности своих действий. Он не собирался легко сдаваться. Прежде чем станет слишком поздно, по крайней мере, следует предпринять хоть что-нибудь, чтобы прекратить глупости, творящиеся в Сандитоне. Невзирая на самодовольство и поразительное безразличие самонадеянных и высокомерных компаньонов Томаса, следовало незамедлительно привезти врача для жителей города на случай, если возникнет крайняя необходимость в медицинской помощи.

Джентльмен, о котором шла речь выше, согласился принять его; его приветствие оказалось достаточно любезным. Но спустя час, в течение которого Паркер объяснял, в чем именно состоит его дело, тон врача изменился радикальным образом.

— Ах, мой добрый сэр, — рассудительно начал он, — как мало вам, должно быть, известно о том ущербе, который обыкновенно приносит в провинции пренебрежительное отношение к нашему искусству! Об этих странных теориях и эксцентричных выдумках, о непростительном пренебрежении проверенной медицинской практикой! Ваши худшие опасения ни в коем случае нельзя назвать безосновательными. Я неоднократно был свидетелем того, как люди становились жертвами своего чрезмерного энтузиазма. Они начинали хромать, заикаться, попросту ломались! К нам то и дело поступают сообщения о шарлатанах, практикующих на том или ином морском курорте. Эти умные мошенники зачастую совершенно невежественны, они не имеют абсолютно никакого понятия о болезни и не обращают должного внимания на явные симптомы ее приближения и ухудшение общего состояния больного. Тем не менее пациенты, словно заколдованные, следуют советам подобных «избавителей»; они положительно теряют рассудок, когда начинают заниматься самолечением! В своем усердии такие люди напоминают новообращенных сектантов-неофитов, этих фанатиков прошлого, которые довольствовались слепой верой. С каждым годом, мистер Паркер, меня охватывает все большее беспокойство за тех несчастных, которые попали в лапы к этим шарлатанам. Количество этой постоянной ерунды, которая распространяется среди честных верующих — особенно почитаемых их советчиками, — остается непомерно большим. Задумайтесь над таким простым вопросом: чем могут помочь воздух, питьевая вода и внезапное погружение в холодную морскую воду, особенно зимой, излечению серьезного заболевания? Разве не будет лучше, если вместо этого больной останется у жаркого огня в теплом помещении? Не может быть никаких сомнений в том, что это вредно. Чем больше я размышляю над подобной практикой, тем больше склоняюсь к мысли, что это и есть истинное зло в наши дни. Вы ведь наверняка и сами обратили на это внимание? Поверите ли вы мне, если я скажу, что революционный рассвет нашего нового века, с его признанием прав человека, сопровождается еще одной, совершенной нелепой идеей о том, что каждый человек имеет право на самолечение!

При этих словах мистер Паркер не мог не улыбнуться.

— Можете смеяться, мистер Паркер, называть это чепухой, отмахнуться, как от банальности, но задумайтесь: еще совсем недавно воздух и вода, даже солнечный свет, не подлежали врачебным предписаниям! Эта фантазия пришла к нам только с новым веком. Теперь, когда каждый человек волен сам определять свою судьбу, воздух и даже утренний свет считаются новым освобождением от болезней! А, собственно говоря, почему нет? Ведь если они есть, то их можно взять и ими можно пользоваться! Увы, как напоминает нам доктор Бучен, подобная свобода порождает и камни преткновения — поскольку хлористая ртуть, хина, настойка опия и прочие вещи тоже появились в свободной продаже! Вполне готовые для неограниченного применения — чего никогда не одобрил бы честный врач! Зачем свободному человеку беспокоиться о таких мелочах, как авторитет врача, наука, или налагать на себя ограничения, обусловленные знанием и опытом? Дорогой сэр, к моему нескончаемому сожалению, я наблюдал вполне разумных пациентов, которые отказывались от традиционного лечения, что весьма редко приносило благо их здоровью. В чем бы ни заключались жалобы — на шум в голове, вспышку цинги или приступ глухоты, отчаянные люди не оставляли попыток самолечения. Они надеются изменить свою жизнь в замерзающем море, с помощью фантастических испарений, совершенно безумного погружения с головой в холодную воду. Испытать шок и страх, чтобы обрести спокойствие и здоровье? Полнейшая глупость, которая получает все большее распространение, помрачение рассудка, вызываемое подобными методами! Помилуйте, в самых уединенных местах такого рода лечения устраиваются чуть ли не карнавальные шествия! Нет, в этом нет и не может быть никакой науки, уверяю вас!

— Но, сэр, — взмолился Сидни Паркер, беспокойство которого только усилилось, — ведь у этих природных явлений может наличествовать некий восстановительный эффект, нечто полезное? Разве не способен опытный врач, подобный вам, отбросить в сторону всякую экстравагантность и с осторожностью использовать то хорошее, что наверняка присутствует в таких вот бесконтрольных экспериментах? Кто-либо вроде вас должен же попытаться вернуть рассудок этим людям!

— Только не я, сэр. Я не стану бросать вызов этой мании, — ответил джентльмен, но, взглянув на удрученное лицо молодого Паркера, Халлетт вспомнил себя самого в таком возрасте и позвал своего ассистента из соседней комнаты.

Вошел стройный, совсем еще молодой человек. Его звали мистер Джеймс Портер, всего минуту назад он осматривал больного в их кабинете внизу.

— Я полагаю, наш посетитель может представлять для вас особый интерес, Портер, — начал доктор. — Он пришел к нам за помощью — найти кандидатуру врача для приморской общины, в которой получили распространение эти псевдомедицинские методы лечения страхом и купанием, эти сумасшедшие процедуры, которые, как мы слышали, являются последним криком моды. И мне известно, сэр, что вы разделяете мои дурные предчувствия на сей счет.

Мистер Портер выслушал повторный отчет о беззаботной атмосфере, царящей в Сандитоне, о пренебрежении возможностями медицины и тоже пришел в крайнее негодование, при этом стал особенно заметен его акцент уроженца Западной Англии. Выражая собственное мнение, он избегал всяческой деликатности.