Тем временем они подошли к дежурке. Карпенко, малость поболтав с капитаном — любителем чтения, взял у него ключ от «обезьянника» и отпер дверь клетки, где на дальнем конце скамейки спал, скрючившись, задержанный. На стрелке так и была его чёрная куртка, которую он теперь расстегнул, но поддерживал руками на груди, чтобы она не распахнулась.

— Алё, гараж! Просыпаемся! — Коля отдал ключи Гене, вошёл внутрь и потряс задержанного за плечо.

Тот вяло пошевелился, взглянул на опера (Георгий заметил на лице стрелка синяки) и нехотя поднялся на ноги. Коля вывел его из клетки, которую тут же закрыл Гена, и потащил с собой вперёд по коридору. «В допросную», — понял следователь.

Пришлось немного помаяться у запертой двери, пока Гена менял у дежурного одни ключи на другие. Когда допросная была открыта, Карпенко втолкнул задержанного в эту мрачную, тёмную комнату с гнетущей казённым минимализмом атмосферой и зарешечёнными окнами, усадил на жёсткий стул перед пустым столом и приковал за руку к столешнице.

Георгий сел напротив стрелка; тот лишь пристально посмотрел на него, но опять-таки промолчал. «Похоже, уже сидел, — подумал следователь. — И явно не за надписи на заборе».

Опера встали по бокам от задержанного — на случай, если тот решит выкинуть что-нибудь непредвиденное.

Допрос начался.

— Здравствуйте, — заговорил Георгий. — Надеюсь, вы меня помните. Ведь не далее как этим утром вы в меня стреляли. Отпираться бессмысленно: на пистолете ваши отпечатки пальцев, на ваших ладонях — потожировые следы с пороховыми газами. Плюс ко всему неясно, откуда оружие. Имеем сразу комплект статей: 222-я за незаконное хранение, а за тот выстрел — совокупность 30-й и 105-й, и только последние две без первой дают до одиннадцати с четвертью лет! И это в том случае, если вы были бы там один; но вы же были в составе организованной группы… да ещё, судя по всему, повторное правонарушение… может, ещё какие-нибудь отягчающие обстоятельства найду… а сам я сотрудник Следственного комитета… В общем, вплоть до пожизненного! Но вы же не хотите этого, не так ли? Я предоставляю вам возможность рассказать мне всю правду, начиная с того, кто вы такой и как оказались утром с пистолетом в моём дворе. А сам обещаю попросить того, кто будет вести это дело, быть к вам максимально справедливым. Условное наказание вы не получите, но сотрудничество со следствием, уверяю, зачтётся. Так как, вы что-нибудь мне расскажете? Как вас зовут хотя бы? Как мне к вам обращаться?

Задержанный молчал, хмуро, исподлобья глядя на Георгия.

— Вы ему откатали пальцы? — спросил следователь у оперов. — Он есть в нашей базе?

— У него узоры на пальцах сведены, — хмуро ответил Коля. — А по фото пробивать — это чуть подольше будет…

— Хм, вот как? Интересно…

— Да что ты возишься с этой мразью! — не выдержал Гена. — Вежливость будет тут разводить… Говори, урод, зачем стрелял!

Последнее он крикнул уже стрелку, схватил того за грудки и приподнял со стула.

— Остынь! — Коля оттолкнул Гену от задержанного, отвёл в угол допросной и принялся что-то громким шёпотом втолковывать.

Георгий же внимательно смотрел на стрелка, который снова запахнул на груди свою чёрную куртку.

В тот миг, когда Гена отпустил задержанного, она немного распахнулась с одной стороны. Само по себе это ничего не значило; однако с внутренней стороны одежды стрелка Шитов увидел знакомый знак — черный щит с изображением волчьей головы, кусающей руку с волшебной палочкой.

«А если попробовать сыграть на этом?..» — осенило следователя, и он негромко сказал, обращаясь к операм:

— Парни, можете, пожалуйста, на пять минут выйти? Мне с гражданином надо поговорить наедине.

— Да какой из него гражданин… — снова начал было Гена, но Коля взял его за рукав и молча вывел из помещения.

Кивнул Георгию и вышел сам. За годы взаимодействия по рабочим вопросам оперативник изучил следователя и теперь понимал его иногда с полунамёка.

Хлопнула дверь допросной, отрезая двоих за столом от посторонних глаз. И, как понадеялся Георгий, от ушей тоже.

— Как давно вы работаете на ГООНЧ? — спросил он у стрелка, «сканируя» того взглядом.

По задумке Шитова, такая резкая перемена разговора в сочетании с прежним предельно вежливым тоном должна была пронять преступника и заставить его потерять свою ледяную невозмутимость.

Эффект оказался даже сильнее, чем Георгий планировал. Задержанный при упоминании организации «гончих» сильно побледнел, и в его глазах отразился ужас. Он дёрнулся, словно пытаясь, как там, во дворе, убежать, но наручник не дал ему даже вскочить со стула.

В помещение заглянул было Карпенко, но Георгий махнул рукой: мол, всё в порядке. Опер пожал плечами и вновь закрыл дверь с той стороны.

— Повторяю: как давно вы работаете на ГООНЧ? — стал закреплять успех Шитов. — Скольких людей по приказу своих главарей вы уже убили? Я так думаю, если начать копать, то можно будет узнать много чего интересного…

— Не надо, — хрипло сказал задержанный. — Я… я буду говорить. Но они убьют меня, если узнают… Я сам не в курсе всего, я рядовой член организации… Можно мне будет рассказать лишь чуть-чуть, а про остальное вы догадаетесь как будто бы сами? Прошу вас!..

— Только если то, что вы скажете, окажется реально полезным. И чем больше я узнаю, тем меньше будет обращено против вас. Итак, я слушаю.

* * *

— Ну, как там? — спросил Коля, когда Георгий вышел из допросной.

— Ничего, — ответил следователь. — И в самом деле молчит как рыба. Ничего, посидит потом в изоляторе, пока будет идти следствие, — станет поразговорчивее… Пойдёмте лучше воздухом подышим, обсудим то дело с убийством…

— Которое из двух? — поинтересовался Гена, выводя задержанного в коридор.

— Да оба…

Компания направилась прочь от допросной, к дежурке.

Никто из них не заметил того, что через приоткрытую дверь кабинета напротив за ними наблюдал цепкий глаз капитана Короткова.

* * *

Трое вышли на крыльцо, и их тут же обдало порывом морозного ветра.

— И чего вышли? — поёжился Гена. — Простынем все только…

— Не хотел говорить в отделе, — сказал Георгий и потёр обеими руками мёрзнущий по бокам от гребня выбритый череп. — На самом деле он мне кое-что всё же сообщил, но просил сохранить это в тайне, иначе его могут убить. Вам я могу доверять?

— В отличие от Славы? — спросил Коля.

— Увы. Его участие в истории с Натальей бросило на него тень, а ещё его не было на нашем импровизированном допросе. И мне кажется, он что-то скрывает. А вы же знаете, у меня чутьё