Сегодня они шли друг за другом, а не плечом к плечу. Мышка покорно следовала за напарником, с каждой минутой все больше недоумевая.

Что на него нашло?

Ровно на середине Моста Сокол остановился, развернулся и, притянув к себе Мышку за плечи, впился в ее губы поцелуем.

Это было настолько неожиданно, что она не сразу осознала, что происходит. А когда осознала – он уже отстранился.

– Я так надеялся, что ты вспомнишь, – не дав ей ничего сказать, Сокол вновь притянул ее к себе. Но больше не целовал, а прижался губами к ее волосам. – Но дальше ждать бессмысленно. Мы свободны, мы больше не напарники…

– Тони…

– Стоп. Выслушай меня. Потом делай, что хочешь.

Мышка замерла, чувствуя, как его руки медленно спускаются с ее плеч на запястья. Он был слишком высоким, и чтобы проделать это, ему пришлось наклониться. Мышке показалось, что ему неудобно. Да и все эта ситуация становилась нездоровой.

Поэтому она уперлась руками ему в грудь и слегка толкнула.

Он сделал шаг назад, едва не свалившись с края Узкого Моста. На лице его была написана горечь.

– Выслушай меня, – попросил он.

Мышка почувствовала, что дрожит.

– Что я должна была вспомнить? – спросила она. Губы еще хранили на себе следы его поцелуя, и Мышка облизала их.

Сокол сглотнул.

– То, что произошло в мире Нардин. Я… я очень надеялся, что все вспомнишь сама.

– А что там произошло?

Он вздохнул. Потом посмотрел на нее как-то обреченно.

– Ты меня целовала. А я признался тебе в любви, – безжизненным голосом ответил он.

Признался в лю… что? Она его целовала?

Мышка застыла открыв рот.

Сокол поморщился.

– Все это глупо, – отчаянно прошептал он. – Надо было давно это сделать, а теперь… ты прости меня, Мышка. Я такой идиот. Было бы странно подумать, что ты делала это всерьез. Ты была под наркотиком, тебе казалось, что все вокруг бумажное… наверное, и на моем месте тебе виделся кто-то другой.

Он выглядел таким несчастным, что она не выдержала. Шагнула к нему и обняла, уткнувшись носом ему в грудь.

– Ты признался мне в любви? Правда?

Он поднял руку и погладил ее по волосам. Вздохнул.

– Я давно тебя люблю. Очень давно.

Слышать это было… странно. Она так упрямо вбивала в себя мысль, что напарник влюблен в Голубку, что почти не оставила надежды для себя.

Голубка…

Надо будет еще раз с ней поговорить. И поблагодарить. Мышка подумала, что если бы не тот инцидент, она до сих пор была бы слепа, как крот.

Но она прозрела.

И сейчас была бесконечно счастлива. Ушли на второй план откровения Первого и осознание неправильности и лжи. Все ушло.

Осталась только она и Сокол, стоящие на Узком Мосту.

– Знаешь, – помолчав сказала Мышка. – Я предлагаю нам с тобой открыть забегаловку на Вьющемся Острове. Назовем ее «Красное Серебро» и будем кормить патрульных завтраками.

Сокол немного отстранился. Непонимающе посмотрел на нее.

– Это такой способ перевести разговор на другую тему? – в его слепых глазах читалась горечь разочарования.

– Нет, – улыбнулась Мышка. – Это такой способ найти повод остаться вместе.

Она подалась вперед, подняла руки и обняла его за шею.

Хотела было поцеловать, но он был слишком высоким. Не дотянуться.

– Остаться вместе? – еле слышно прошептал Сокол. Разочарование уходило из его глаз, сменяясь надеждой. И Мышка была исполнена решимости эту надежду оправдать.

– Наклонись чуть-чуть, а? – попросила она. – Если я начну прыгать в попытках тебя поцеловать, то отдавлю тебе ноги.

Сокол улыбнулся. Но голову не склонил.

– Ты хочешь остаться со мной? Действительно хочешь?

Мышка улыбнулась в ответ.

– Что за вопрос… Конечно, хочу! Я ведь тоже тебя люблю… осознала, правда, совсем недавно… так боялась расстаться с тобой навсегда… ты не представляешь, как мне было больно, когда я думала о том, что будет, когда все закончится…

– Представляю… – прошептал Сокол. – Я думал о том же…

Она снова потянула его за шею, и в этот раз он поддался.

Они целовались, стоя на гладкой поверхности Узкого Моста, а под их ногами, над головами, вокруг сверкали нити Паутины.

Они целовались, а Вселенная улыбалась глядя на них.

Они разомкнули объятия, и пошли, о чем-то договорившись без слов.

Вселенной было все равно. Эти двое сделали для нее все, что могли. И она ответила им взаимностью.

Теперь все было в их руках.

– Вы оторветесь друг от друга, или нет? – возмутился Арчи, когда Мелисса и Джон, улучив момент, снова принялись целоваться.

– Да отстань ты от них, – толкнула мужа локтем Анита. – У них свадьба, в конце концов!

Да.

У них свадьба.

– Но ведь не первая брачная ночь. Эй! Между прочим, гостям тоже надо внимание уделять! – не унимался Арчи.

– Я вот подумываю ускорить наступление этого знаменательного события. Я о ночи. Почему бы не начать ее засветло? – оторвавшись от Мелиссы, сказал Джон. Его глаза были совершенно пьяными от счастья.

Они вернулись в тот момент, откуда начали. Только цыганки больше не было.

Зато была толпа друзей, летний парк и реки вина. Но Джон и Мелисса не хотели пить вино. Они не могли надышаться друг другом.

Впервые за почти сотню лет они могли поцеловаться.

Они смогли сделать это!

Веселье продолжалось свои чередом, и спустя час или полтора Мелисса осознала, что воспоминания о жутких скитаниях подергиваются туманной дымкой. Наверное, это правильно.

Пожалуй, она хочет все забыть.

– Серьезно? Ребята, ну так не интересно! У вас вся жизнь впереди, уж брачных ночей будет столько, что потом взвоете от невозможности ускользнуть от обязанностей.

Анита сердито толкнула мужа в бок.

– Не обращайте внимания, – попросила она. – Он просто пьян.

А они и не обращали. Все эти полушутливые перепалки не шли ни в какое сравнение с тем, что они пережили.

И Мелисса действительно хотела все это забыть.

Почти все.

Она хотела оставить в памяти истину: не стоит обижать незнакомцев.

Она хотела запомнить, что жизнь – это прежде всего борьба.