— Похоже, что у сестер была конкретная цель. Думаю, незря вы поручили Пете следить именно за Нателлой.

— Вероятно, и пирожные она отравила? — задумчивопроизнес Марьянов.

— Отравить пирожные мог только настоящий монстр, —заметила Карина. — Хотя внутри каждого из нас сидит монстр.

— Очень назидательно. Если не раскроем преступление,станем басни писать. С моралью.

— У убийцы всегда есть цель, — напомнила Карина,не обращая внимания на колкости. — Поэтому главный вопрос: кому это былонужно?

— Нет, — живо возразил Марьянов. — Главныйвопрос — кого хотели убить? Меня?

Карина побарабанила пальцами по столу. Уморительно вытянулагубы трубочкой. Нахмурила брови. Потом спросила:

— Нателла знала, что вы не едите сладкого?

— Конечно, знала. Постоянно меня подначивала, когда мысидели вместе за столом — ну, там, семейные праздники, дни рождения…

— Значит, рассчитывать на то, что вы внезапнособлазнитесь корзиночкой с кремом, она не могла. Тогда, может быть, она хотелаотравить сестру? Например, ради наследства богатого папочки.

— Мудрый папа доченькам все заранее расписал поровну.Завещание составил настолько хитрое, что ни одна в случае смерти сестры ничегоне выгадывает. Об этом знают все родственники.

— То есть корыстных мотивов нет? Отлично. Для чеготогда ей травить пирожные?

— Не знаю, загадка.

— Но ведь для чего-то она устроила весь этот спектакльс примирением? Звонила вам, умоляла приехать, опасалась за сестру, заказывалапродукты, которые вы сами и привезли.

— Да, это прекрасный аргумент в мою защиту, —скептически заметил Марьянов.

— Тогда, выходит, она хотела вас подставить. Чтобы всеподумали, будто это вы сами отравили жену.

— Именно так все и думают.

— Ну вот.

— В принципе, такой вариант возможен. Нателла знала,что ее сестрица — сладкоежка и не устоит, увидев пирожные. Но только зачемей убивать ее? Корысти никакой нет.

— Может быть, они мужчину не поделили? — спросилаКарина нейтральным тоном. — У женщин бывает.

— Какого еще мужчину?

— Вас, например.

— Да у меня с Нателлой сроду ничего не было! —мгновенно вскипел Марьянов.

Однако Карина была тверда, как камень:

— Может, она любила безответно?

— И что, убивать из-за этого двух человек? —возмутился Родион.

— Вот это и есть женская логика, — снеудовольствием признала Карина. — Впрочем, принцип «не доставайся же тыникому» у мужчин работает с тем же успехом.

— А если дело не во мне, — подумав, сказалРодион. — В другом мужчине. Допустим, у Ноны кто-то был, а Нателлазавидовала. Она постоянно мне рассказывала про каких-то олигархов, которыедобивались руки и сердца Ноны и до моего появления, и после.

— Ерунда, — отмела предположение Карина. —Обычные сказки, чтобы позлить вас. Впрочем, вариант с неизвестным, которогосестры не поделили, мы все-таки не отметаем.

Марьянов кивнул и сказал:

— А что, если Нателла затеяла спектакль с примирениемдля того, чтобы соблазнить меня на глазах у сестры?

— Тогда уж они затеяли этот спектакль вдвоем, —неохотно добавила Карина. — Выглядит все именно так.

— А пирожные отравил кто-то другой.

— Вот именно. Просто два этих события сплелись в одно,и все перепуталось.

Марьянов привычным жестом почесал макушку и спросил:

— Зачем сестрам так хотелось поймать меня на измене? Имэто было очень нужно, раз они разыграли целый спектакль, установили аппаратуру…А вдруг Нона ничего не знала? Она почему-то вернулась на дачу и зашла вкладовку.

— Зачем?

— Там у нас аптечка. Может, палец порезала… И увиделаэкран, спальню, и на кровати меня с Нателлой. Она расстроилась, решила заестьстресс, вышла из кладовки, взяла пирожное и вошла обратно. Потом откусилакусочек и…

— Тоже может быть, — вынуждена была признатьКарина. — Вероятностей — миллион. Что ж, будем двигаться дальше.Версия вторая — пирожные отравил Аркадий Конокрад. Какие у нас факты вподдержку этой версии?

Марьянов задумался, затем брякнул:

— Аркадий вел себя странно.

— Все вели себя странно, — вздохнулаКарина. — Просто наваждение какое-то. Как только суждено случится чему-тоужасному, у народа словно крышу сносит.

— Он пытался рассказать мне о чем-то важном, но мнебыло не до него. Я спросил, угрожают ли моему бизнесу извне, он ответил «нет»,и я решил, что в этом случае его дело подождет. Вот я дурак! Он ведь даже надачу ко мне притащился.

— А может быть, он преувеличивал важность своегодела? — загорелась Карина. — Для того чтобы получить возможность приехатьна дачу и отравить пирожные?

— Хм… Как же это я забыл! Когда мы разговаривали,Нателла наверху разбушевалась. Я отправился ее усмирять, а когда спустился,Аркадий пристально смотрел на тарелку с пирожными.

— В любом случае, он некоторое время оставался внизуодин, — подхватила Карина. — Вот это и есть самый важный факт. Онозначает, что у Аркадия была возможность отравить пирожные.

— Он мог их отравить еще в офисе, — неожиданновспомнил Марьянов. — Ведь это он принес мне пакет с продуктами, который янаверху забыл.

— Разве не Ванда?

— Нет, именно Аркадий. Но какие у него мотивы? Он, каки Нателла, прекрасно знал, что я не ем сладкого. И зачем тогда ему убиватьНону? Или, к примеру, Нателлу? А Лену он вообще не знал.

— Если хорошо покопаться, может, что и всплывет. Выуверены, что все знаете про свою жену?

— Нет, конечно. Если ты знаешь про жену все, то теряешьверу в человечество. А я, как видите, еще не безнадежен.

Карина неопределенно хмыкнула. У нее были собственныепредставления о семейной жизни. Когда все делается вместе и делитсяпополам — и прошлое, и будущее. Однако возражать она не стала.

— Аркадий не мог отравить корзиночки, пока спускалпакет с продуктами на первый этаж.

— Почему это? За ним, как всегда, следила жена?

— Нет, просто про эти продукты заранее никто не знал,даже вы. Получается, что Аркадий предвидел подобную ситуацию и на всякий случайтаскал яд с собой. Но такое почти невероятно.

— Но такое может быть. Теоретически.

— Теоретически — да. Но практически — врядли. И потом, зачем ему после этого мчаться к вам на дачу для разговора?