— В пирожных был самый настоящий яд! — выпалилаона, принимаясь разгружать сумку. На свет появились сыр, колбаса, хлеб, пучокзелени, помидоры и вообще все, что нужно голодному мужчине для счастья.

— Хуже не придумаешь. Выходит, корзиночки с кремомкто-то отравил.

— Я вам сейчас все расскажу. Садитесь, ладно?

Вид у Карины был вполне бодрый, но глаза блестели, как угорячечного больного. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Можносказать, она явилась с передовой, тогда как он, здоровый лоб, прятался в тылу.

Марьянов обреченно опустился на табурет и молча взял чашку,в которую Карина налила чай. Все это время, несмотря ни на что, в нем теплиласьнадежда, что причиной несчастья стало все-таки пищевое отравление, и поэтому онзавтра же сможет вернуться домой. Глупо, конечно, но надежда умирает последней.

— Значит так, — приступила к рассказу Карина,намазывая паштетом огромный кусок хлеба. — Я с утра пораньше прибежала наработу — хотела быстренько решить некоторые производственные вопросы, окоторых мы вчера, по понятным причинам, забыли.

— Сегодня я целый день из-за этого мучился. Связи выменя лишили, и я чувствовал себя, как кот с обрубленным хвостом: ни помотатьнечем, ни покрасоваться. Интересно, что вы там без меня нарешали?

— Ничего такого я не сделала, просто передала власть вруки вашего зама. От вашего лица, разумеется. Надеюсь, вы не будете меня за эторугать?

— Ругать? Вас?! — воскликнул Марьянов с едваразличимой иронией. — После того как вы познакомили меня с такимуникальным типом, как Василий? Кстати, купите мне джойстик. Хочу, черт побери,отвлечься. Простите, так что же конкретно вы сделали?

— Я зашла к Скворцову и сказала, что вы улетели на парудней в Сочи, чтобы искупаться в море и покататься на горных лыжах. Якобы выпредупредили меня об этом накануне вечером, прямо перед тем, как уехать надачу.

— Что, что? — поперхнулся чаем Родион. —Какие лыжи, почему Сочи, что за бред?

— Может, и бред, — спокойно возразилаКарина. — Но вы же сами прекрасно знаете — чем неправдоподобнееистория, тем легче в нее верят. Я объяснила Скворцову, что ваш новый клиент,вернее, клиентка — женщина богатая, а посему капризная. Ей захотелосьрасслабиться, и вам пришлось подчиниться.

Марьянов изумленно посмотрел на Карину и откусил сразу полбутерброда. Вдумчиво прожевал, проглотил и выдавил:

— Как вам такое в голову взбрело? Да это вообще на меняне похоже. А если бы даже и так — почему я сам ему не сказал, а передалчерез секретаря?

— Потому что, по моей версии, все произошло спонтанно.К тому же, если вы помните, вчера Скворцова полдня не было в агентстве —он уезжал в больницу на обследование и, естественно, отключил телефон.

— Да, так и есть, все правильно. И что дальше?

— Я сказала, будто вы перед отъездом вспомнили оназначенном на следующее утро совещании и просили меня передать вашему заму,что оно теперь на его совести. Родион Алексеевич, скажите честно, развеподобных ситуаций не бывало?

— Ну, — замялся Родион. — Точно таких,конечно, не бывало. Но иногда, согласен, и впрямь случаются авралы.

— Это, конечно, не мое дело, — протянула Карина,принимаясь сооружать следующий бутерброд, украшенный салатным листом и долькойпомидора. — Но я помню, как однажды вы помчались на дачу к одной клиентке,которую к ночи посетила гениальная идея, и она возжелала вам лично ее изложить.Не дожидаясь рассвета.

— Ну, было такое, — смущенно признал Марьянов.

— Так почему не может возникнуть надобность слетать склиентом в Сочи? Покататься летом на лыжах? Это актуальная тема. Оченьспособствует подписанию договоров о сотрудничестве.

— Хорошо, допустим. И что Скворцов?

— Как я предполагала, ничуть не удивился и сказал, чтосам проведет совещание. Вы же его знаете — спокойный, толковый, он васпока и заменит.

— Это вы так решили?

— Нет, что вы! Это вы так приказали. В смысле — яСкворцову передала ваш приказ. В конце концов, он же ваш зам и, когда вы вотпуске, он исполняет обязанности генерального директора. Я права?

— Потрясающе, — только и смог вымолвитьРодион. — Ну, Крупенникова, вы даете!

— То ли еще будет, — пообещала Карина. —Затем я позвонила Аркадию Конокраду и передала еще одно «ваше» пожелание —чтобы ни одной бумаги, пока вы не вернетесь, он никуда не отправлял. Это я так,на всякий случай.

— Я вас задушу! Там есть весьма срочные документы… Авпрочем, ладно. Вообще-то я Аркадию делегировал некоторые полномочия.

— Родион Алексеевич, я же на всякий случай.Делегировали или не делегировали, какая разница? Тем более что весь этоткамуфляж и планировался как временный, до прихода милиции. Конокрад, кстати,стал говорить странные вещи — что у вас с ним должен был состоятьсясерьезный разговор, что вы его сознательно избегаете, и он так больше не может.Просил вам это передать.

— Что передать? — удивился Марьянов.

— Что больше не может.

— А чего он больше не может?

— Я думала, вы знаете. Он мне не сказал.

— Да… В Датском королевстве что-то случилось, а япрозевал, — пробормотал Марьянов. — Недаром Аркадий на дачу заявился.Если бы не Нателла, он все бы мне еще тогда выложил. А теперь придется головуломать. Ну-ну, продолжайте, что было дальше?

— Итак, к одиннадцати утра, когда закончилосьсовещание, все в агентстве уже знали, что вы на несколько дней улетели вкомандировку заключать новый контракт.

— Ловко, — усмехнулся Родион.

— А то! До обеда все было хорошо, зато потом появиласьмилиция. И началось.

— Началось? — вздрогнул Марьянов. — В какомсмысле?

— В смысле — вся их традиционная процедура. Онипредъявили постановление на обыск, обшарили ваш кабинет, изымали бумаги,опрашивали сотрудников — кто и когда последний раз вас видел, где выможете находиться и так далее. Это продолжалось до вечера. Кроме того,пообещали всех вызвать повестками на допрос.

— В чем конкретно меня обвиняют?

— Они были с нами не очень-то откровенны, — пожалаплечами Карина. — Говорили, что им необходимо вас разыскать и допросить поделу о двойном убийстве.

— Выходит, уже точно установлено, что это убийство?

— Следователь говорил об этом вполне определенно. Когдая спросила у него, не могло ли это быть пищевым отравлением, он ухмыльнулся исказал, что их эксперты вполне профессиональные люди и в состоянии отличитьиспорченные продукты от специально отравленных.

— В общем, как и предполагалось, я у них главныйподозреваемый, — печально резюмировал Родион.