– Что-то больно уж спальных мест в избе много, – сокрушенно вздохнул глава приказа. – Тут ворог и запутаться может – кого и где резать! Да и как он собирается видака-то убивать – мы тоже не знамо!

– Что верно, то верно, Астений Порфирьевич! Придется нам подождать ворога. Тогда и узнаем, как он намерен поступить. Только вот спрятаться-то всем нам разом в этой избе не получится!

– И что ты надумал делать?

– Придется вам всем в сарай, к лошадям идти, а я здесь с Прошкой останусь и пригляжу за нашим ворогом.

– А спрячешься где?

Астений Порфирьевич с грустным видом оглядел единственную полупустую комнату в избе и тяжело вздохнул.

– Да вот, на печке и спрячусь. Пусть Прошка меня всякими тряпками закидает. Прикинусь ветошью и буду лежать не шелохнувшись. А вы, как увидите в щели сарая рослого гостя, то дождитесь, пока он войдет в избу. Потом подходите к двери и ждите моего свиста!

На том и порешили. Когда вошли ловчий и двое сыскарей, Астений Порфирьевич забрал их с собой, а Николай с Прошкой остались в избе.

– Скоро к тебе гость приедет, – стал объяснять суть дела Николай. – Он будет искать свою золотую табакерку. Вот эту.

Опер вытащил из наплечной сумки табакерку и протянул ее ловчему. Тот взял ее в руки и стал удивленно рассматривать. Попробовал открыть, но не получилось. Еще немного повертел и протянул ее обратно.

– Красиво, – вздохнул Прошка.

– Положи ее в свой сундук! – приказал Николай. – А когда гость станет у тебя ее выспрашивать, немного поломайся, но потом покажи, где она. Твой гость будет думать, что ты видел, как он убил боярина Смелякова.

– Но я же не видел… – попытался возразить ловчий.

– Понимаешь, Проша, мне нужно, чтобы ты мне немного подыграл, – попытался объяснить Николай.

– Чаго сделать я тебе должон?

– Скоморохов в городе видел?

– А как же, видал! Смяшные такие!

– Вот и я хочу, чтобы ты перед гостем немного поскоморошничал! Понял?

– Теперь вроде как понял, – радостно ответил Прошка.

В это время на дворе послышался стук копыт. Николай вскочил с лавки, сунул в руку растерявшемуся ловчему золотую табакерку, а сам полез на печь.

– Накинь на меня побольше тряпья! – приказал опер.

На печи как раз тряпья было с избытком. Он улегся поудобнее, и кое-как по-быстрому ловчий набросал на него тряпок. На крыльце загрохотали чьи-то сапоги. Николай высунулся из-под тряпок и увидел, что Прошка вертится в избе как ошалелый с золотой табакеркой в руках.

– Да в сундук ее кинь, – зашипел на него Николай.

Ловчий подскочил к сундуку, откинул крышку и бросил в него табакерку. Только закрыл крышку, как распахнулась дверь, и на пороге появился высокий мужчина в добротном одеянии. Прошка в нем узнал странного охотника, который назад с охоты возвращался без камзола.

– Ну что, хозяин, не встречаешь гостей своих? – с улыбкой произнес гость.

– Да вот с делами домашними закрутился и не услышал, как гости ко мне подъехали, – внутренне напрягаясь, боязливо ответил Прошка.

– Ты чего так перепугался-то? – продолжая улыбаться и в это же самое время внимательно оглядывая единственную комнату в избе, спросил гость. – Так ты один, что ли?

– Ага, мои к бабке пошли в гости!

– Вот оно как, так это даже и к лучшему, – обрадовался гость.

Николай лежал на печи словно полено. Он только сделал себе маленькое окошечко для глаза и теперь мог хорошо наблюдать за происходящим. По голосу он сразу узнал гостя. А теперь и очень хорошо видел своего недавнего гостя-литовца.

– Хочу с тобой по поводу охоты договориться! Ты ж меня, наверное, помнишь, я в прошлый раз на охоту приезжал, но для меня она неудачная вышла – ни одной, даже самой паршивой утки себе не добыл. Так вот, я хотел бы с тобой договориться на завтра с утра снова на охоту сходить. Ты как, не против?

Прошке вспомнился недавний труп у реки, и он застыл, как свеча, боясь и слово вымолвить. Литвин расценил его молчание по-другому. Он вынул из сумки тугой мешочек денег и произнес:

– Организуешь для меня охоту, все твои будут.

Ловчий посмотрел на деньги и облизнул пересохшие губы. Литвин позвенел деньгами и, широко улыбаясь, переспросил:

– Ну, так как, сговоримся?

Прошка затряс головой, а литвин обрадовался. Он бросил мешочек с деньгами на стол, а затем достал из сумки бутылку из темного стекла и, кивнув на нее головой, заманчиво произнес:

– Самое лучшее вино из солнечной Италии! В Московии таких вин нет! Хочу выпить за мой успех на охоте! Не откажи составить компанию, а то обижусь! Удачи тебе не будет!

Ловчий кивнул головой и достал с висящей на стене полки деревянные кружки.

– Не обессудь, боярин, других у меня нетути, – дрожащим от страха голосом ответил ловчий.

– Ну, нет так нет! – усмехнулся литвин и добавил: – А что, так даже экстравагантнее будет!

Прошка ничего не понял из сказанного, но закивал головой. Гость снисходительно на него посмотрел. Вытащил из бутыли пробку и разлил вино по кружкам.

– Ну, ловчий, отведай немного иноземного вина! Такого вина ты никогда в жизни не пробовал и больше не попробуешь. – Литвин усмехнулся про себя, наблюдая, как ловчий поднял кружку. – Ну, смелее, чай не в темный омут прыгаешь, а вино из Италии пригубишь!

Прошка сначала мелкими глотками стал пробовать вино, но оно оказалось вкусным. Он стал пить большими глотками, а литвин удовлетворенно за ним наблюдал. Он не знал, что в это время за ловчим с волнением следил и Николай. «Только бы яду парнишке не подсунул», – подумал он.

– А ты-то что не пьешь вино свое, боярин? – удивился Прошка и… упал со скамейки.

Литвин тут же вскочил и стал бешеным взглядом осматривать избу. Увидел сундук и бросился к нему. Быстро откинул крышку и взревел от восторга – он нашел то, что искал. Схватил свою табакерку и посмотрел на лежащего на полу ловчего. Немного подумал и достал из сундука кафтан. Скомкал его в комок. Подошел к ловчему, наклонился и прижал кафтан к его лицу. Тот засучил ногами, и тут Николай соскочил с печи и оглушительно свистнул. Тут же распахнулись двери, и на пороге показался глава Разбойничьего приказа со своими орлами с саблями наголо. Литвин ничего не мог понять. Он так и остался сидеть возле бесчувственного тела ловчего со скомканным камзолом в руках, а глаза Астения Порфирьевича радостно блестели – будет ему о чем доложить царю.

После раскрытия иноземного заговора Астений Порфирьевич назначил Николая своей правой рукой, то бишь по-нашему – это своим заместителем и помощником. Что-то вроде заместителя главы МВД Московского княжества. У себя, в своем времени, Николай и мечтать не мог о подобной карьере. Он занялся натаскиванием сыщиков и налаживанием оперативно-розыскной работы – это занятие для Николая было более близко по духу. Так шли дни за днями, когда Астений Порфирьевич пришел однажды на его занятия по рукопашному бою. Долго смотрел, а под конец задумчиво сказал: