Ильмера отошла от судна ни жива ни мертва, а потом, уже подходя ко дворцу, похвалила себя: сумела-таки вывернуться и не проговорилась, что она — сестра князю Словену. А то проболтайся она нечаянно, вот была бы потеха! Княжна сама явилась на свидание к купцу!

Но как же быть вечером? Идти или не идти? Да ни в коем случае нельзя показываться ему на глаза. Ведь только она припожалует к подружкам, сразу ему кто-то сообщит, кто она есть на самом деле. А после этого ей проходу не будет, засмеют, и только! Нет, нет, нельзя ей идти на гулянье, ни в коем случае. Вот пройдет время, распродаст Велезар свой товар, уплывет в свое родное племя кривичей, вот тогда ей можно будет идти, куда душа пожелает. А пока надо сидеть во дворце и на улицу носа не показывать.

А все же как бы хотелось поглядеть на него, как он будет вести себя. Наверно, к девушкам будет приставать, вон какие у него глаза вертучие, туда-сюда зыркает постоянно. А девушки только рады будут: красивый, богатый, веселый…

У Ильмеры защемило сердце. Она уже ясно представила себе, как он с ее подружками прыгает через костер, как водит хороводы, как удаляются они в кусты и сейчас примутся целоваться…

Ну и пусть! Не нужен ей такой вертопрах! Без него жила, без него и проживет дальше! Тоже мне, свалился, будто снег на голову, переживай тут из-за него. А она не будет переживать и мучиться. Сейчас займется вышиванием. Сроду, как женщинам становилось трудно, одолевали разные мысли, брали они в руки иголку с ниткой и принимались выводить замысловатые узоры. Сразу все пустые мысли из головы вылетали, и наступали в душе мир и покой.

Ильмера устроилась возле окна и принялась за вышивку. Сначала дело шло хорошо, но потом вместо рисунка перед глазами возник образ Велезара, он улыбался, смеялся над чем-то, она вспоминала, как купец говорил с ней, перебирала в голове его слова, приглашение прийти на луга. Нет, не вышивалось ей сегодня. «Постою в сторонке, погляжу, как веселится молодежь, и уйду, — решила она. — Приду незаметно и исчезну потихоньку, чтобы никто не видел, зато успокоюсь, мысли ненужные не будут надоедать…»

На луга она вошла со стороны леса и притаилась возле березового мелколесья. До гуляющих было далеко, невозможно никого разглядеть. Тогда она, придерживаясь края лесных зарослей, начала подбираться поближе. Наконец стали различимы лица. Велезара среди молодежи не было. Ильмера облегченно вздохнула и направилась к подружкам, с которыми дружила с детства. Скоро они кружились в хороводе.

Вдруг кто-то властно оторвал ее руку от руки подружки и взял в свою. Она обернулась и обомлела: рядом с ней с ослепительной улыбкой шел в хороводе Велезар. Его сильный, с хрипотцой голос выводил хороводную песню:

А я вью веночки, вью веночки!

Хожу ль я вокруг городочку,

Хожу ль я, найду ли я

Ласкову себе невесту.

Ты будешь мне, красна девушка, невестой.

А я вью веночки, вью веночки!

Когда хороводная песня закончилась, он легонько притянул ее к себе и прошептал:

— Я уже не надеялся, что придешь. Не можешь себе представить, как я рад!

А сам совал ей в руки припасенные заранее сладости:

— Это финики, растут далеко на юге. Ты пробуй, пробуй, они очень вкусные. Для тебя одной нес, только тебе берег…

От нее разом ушли все сомнения и метания, будто их и не было, а на душе стало светло и радостно, а главное, ей было так хорошо рядом с ним, сильным, ласковым, добрым и — любимым… Она робко взглянула ему в глаза и увидела, как непритворно радостно и счастливо они улыбаются ей.

— Хочешь снова в хоровод? — спросил он ее, и по голосу она почувствовала, что он пойдет за ней туда, куда она пожелает. Это придало ей необычную силу, Ильмера впервые поняла, что получила большую власть над ним, что ей надо умело и ненавязчиво распорядиться ею. И хотя она еще не знала, как это делать, в душе зрела уверенность, что она справится с этой задачей.

И она ответила:

— Не хочу в хоровод. Давай просто погуляем по лугу.

А ему она все больше и больше нравилась. Первое впечатление его не обмануло. У нее был красивый высокий лоб, тонкий с небольшой горбинкой и с трепетными лепестками нос, аккуратные пухлые губки и нежные очертания лица. Но особенно ему нравились ее глаза, глубоко посаженные, серьезные, со строгим взглядом. Он так до сих пор не мог понять, какого они цвета, то ли темно-синие, то ли коричневые или черные. «Встретимся завтра днем, обязательно разгляжу», — решил он про себя.

— Расскажи мне, как ты плаваешь в море, — попросила она.

— Я не плаваю, а хожу в море. Да и не в море, а в моря, потому что приходится бывать во многих странах, а для этого надо пересечь много морей.

— Как это можно ходить по воде? — удивленно спросила она. — Если мы собираемся перебраться на ту сторону реки или покататься на лодке, то никогда не говорим, что пойдем по реке…

— Так говорят моряки — идем в моря, — сбитый с толку ее рассуждениями, ответил он. — А откуда родилось это выражение, я не знаю. Все говорят, я тоже так повторяю за ними.

— А страшно… ходить в моря?

— Нисколько. Наоборот, как выйдешь на просторы, такой восторг охватывает от необъятной шири воды, бесконечных морских просторов, вольного воздуха, который наполняет паруса и гонит судно вперед!.. Этого словами не передать, это надо испытать. Вот я сейчас на суше, а душа тоскует по водной глади, хочется лететь по ветру, ни о чем не думая!

— Как бы я хотела хоть раз на корабле проплыть по морю…

— По морю не удастся. А по реке Мутной и озеру Мойскому прогулку могу устроить.

— Правда? А это не страшно?

— Если на лодке плавала, то на корабле какой может быть страх? Чего бояться?

— И правда. Чего это я?

— Кстати, на Мойском озере ты когда-нибудь бывала?

— Нет, не приходилось. Издали видела.

— Вот тебе и море! Когда выйдешь на его середину, берегов не видать. Точь-в-точь как на море. Так что если согласишься со мной проплыть на судне, можешь всем говорить, что побывала на море.

— Финны называют его иногда не озером, а морем.

— Вот видишь! А народ не обманешь, он точную оценку дает. Так что, завтра поплывем?

Она была готова с ним хоть на край света.

Поэтому ответила:

— Я согласна. А ты не передумаешь?

— Я — никогда. Если слово дал, то его держу. Возьмем для прогулки несколько моряков, продуктов прихватим — и в путь!

Они засмеялись, довольные собой.

— Да, — вдруг спохватился он, — а родители тебя отпустят?

— Я им ничего не скажу.

— Как же так — примерная дочь…

— Появилась единственная возможность побывать на море, может, такой не будет никогда в жизни. Неужели я ее упущу?