Но несмотря на все недостатки, в Городе Аллаха было безопасно. За его воротами начинался хаос. Путешествие из Мекки в Медину сулило не меньше проблем, чем в X веке при карматах. Поэтому Сикандар-Бегум отказалась ехать в Город Пророка. Но многие пилигримы желали поклониться всем святыням. В их числе был и Хафиз Ахмед Хасан – советник правителя индийского княжества Тонк. Хафиз посетил Мекку в 1871 году. Позже он написал книгу «Паломничество к Каабе и на Чаринг-Кросс», в которой рассказал обо всех трудностях хаджа.

Хафиз испытывает к мекканцам сильное отвращение. Он утверждает, что жители священного города глупы и некультурны[21]. «Они любят носить шелковую и шерстяную одежду ярких цветов, – пишет советник. – Одежду изготавливают на мануфактурах в Англии и Франции, но эти невежественные люди считают, что все сделано в Стамбуле. Их невозможно переубедить, хотя на вещах есть ярлыки с указанием производителя и места производства!» Интересно, что, пока Хафиз сетовал по поводу наивности мекканцев, европейцы выглядели ничуть не более сообразительными. Они традиционно считали, что абсолютно все экзотические вещи и продукты имеют турецкое (османское) происхождение. Поэтому индейка – птица из Северной Америки – называется по-английски «turkey».

Готовясь к поездке в Медину, Хафиз обнаружил, что многие караванщики состоят в сговоре с грабителями-бедуинами. Они приводят паломников в заранее оговоренные места, где несчастных грабят и убивают. Будучи в благостном расположении духа, шариф Абдулла пообещал предоставить Хафизу эскорт – «надежных и сильных людей, которым можно доверять».

На следующий день Абдалла прислал советнику десяток отпетых негодяев – злобных, нищих и уродливых. Они были одеты в плащи, сшитые из старых одеял, и вооружены кремневыми ружьями. Телохранители Хафиза больше походили на шайку отчаянных головорезов. Но шариф заявил, что это лучшие воины в Хиджазе, способные дать отпор любым бедуинам.

Однако советник почему-то не чувствовал себя достаточно защищенным. В расстроенных чувствах он отправился бродить по Мекке. Недалеко от Запретной мечети Хафиз встретил старого бедуинского шейха по прозвищу «Принц воров и грабителей». Местные хинди называли его просто аль-Хараммой – Ублюдком. По слухам, Ублюдок принадлежал к благороднейшему разбойничьему племени. Одного его присутствия было достаточно, чтобы защитить купцов и хаджи от любых посягательств. Хафиз нанял аль-Харамму для сопровождения своего каравана. Вскоре паломники двинулись в Медину.

Несмотря на все меры предосторожности, караван Хафиза неоднократно грабили и обстреливали. Верблюдов крали. Стариков и больных убивали[22]. Спустя несколько дней индийцы столкнулись с другими пилигримами, которые пережили нападение бедуинов. Многим хаджи выкололи глаза и порезали щеки. Несколько человек были тяжело ранены. Хафиз вспоминает, что один из паломников его каравана, холеный османский чиновник, под конец путешествия сошел с ума.

Жестокому обращению подвергались не только хаджи. Горожане развернули масштабную кампанию против иудеев и христиан. Поскольку в Городе Аллаха не было кяфиров, мекканцы отправились карать неверных в Джидду.

Кульминацией этих кровавых событий стало убийство французского консула.

Одновременно тариф Абдалла призывал к независимости Мекки и сохранению исламских традиций. Мекканцы не желали соблюдать нормы вестернизированного османского права. Они заявили, что признают только шариат – свод законов, которым мусульмане руководствуются в повседневной жизни. Была проведена судебная реформа. Ее результаты оказались чудовищными. Отныне османы не могли судить бедуинов и мекканцев, родившихся в священном городе. Этим занимался единолично шариф – кроме тех случаев, когда дело подлежало рассмотрению шариатским судом. Османы подпадали под юрисдикцию османского губернатора Джидды. Индийцев и представителей других национальностей должны были судить их соотечественники. Человек, которого судил шариф, мог быть освобожден османским губернатором – и наоборот. В общем, путаница продолжалась.

Абдалле не удалось разобраться со всеми трудностями. Он умер в 1877 году, и власть перешла к его брату Хусейну ибн Мухаммеду ибн Ауну. Именно новый шариф и стал жертвой мекканского гнева. Либеральный Хусейн считал, что растущее западное влияние на Хиджаз нельзя игнорировать. Но мекканцы восприняли его позицию как готовность сотрудничать с христианами – а значит, как предательство.

В западных источниках сохранились два упоминания о Хусейне. Первое принадлежит перу английского авантюриста Джона Фрайера Кина, который провел в Мекке полгода, в 1877–1878 году. Джон Кин родился в Калькутте в семье англиканского священника и, будучи ребенком, записался юнгой на корабль. Он прекрасно говорил на урду и чувствовал себя среди индийских мусульман как дома. В Аравии из-за белой кожи его принимали за кашмирца. Кин проник в Хиджаз под именем Хаджи Мухаммеда Амина, находясь в свите одного индийского принца.

* * *

* * *

Поступок Кина был безрассудным и очень смелым. Священные города ислама всегда притягивали европейцев. Но если мусульмане распознавали кяфиров, они их просто убивали. В 1811 году эта участь постигла немца Ульриха Яспера Зеетцена. Во второй половине XIX века француз Леон Рош был разоблачен и спасся чудом. Однако, невзирая на смертельную опасность, Кин свободно гулял по Мекке. Англичанин был очарован ее космополитизмом. Помимо арабов, турок и индийцев, в Городе Аллаха проживали африканцы, персы, берберы, сирийцы, татары, китайцы и русские. Под русскими Кин понимал чеченцев, ингушей и других выходцев с Северного Кавказа, которые эмигрировали на Ближний Восток в ходе Кавказской войны 1817–1864 годов.