– А у тебя ротик рабочий!

– Что?

– Чего непонятного?! За щеку, говорю, возьми!

– Ах ты урод… – Настя замахнулась, но я успел перехватить руку.

– Да ладно, чего ты ломаешься. Тебе понравится.

Она стояла передо мной удивленная, ошарашенная, горящая и униженная. И была не в силах ничего ответить, лишь открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. А потом обмякла, опустила руку и заплакала. И… Нет, ничего не шевельнулось в душе.

– Иди спать, шалава.

У девушки не было сил никуда идти. Она облокотилась на стену, а потом ноги задрожали, она закрыла лицо ладонями и сползла на грязный, заплеванный пол. И громко заревела.

Я докурил и пошел спать, оставив ее одну. На соседней полке уже давно дрых Пашка Зотов.

12

Бабушка насыпала мне полный карман семечек. Я попытался всучить ей несколько мятых купюр, уговаривал, но она только возмущенно махала руками.

– Служи, солдатик! Только не воюй! – произнесла она на прощанье.

Я лишь рассеянно улыбнулся в ответ, схватил вещмешок и побежал догонять остальных.

Москва гудела. Ленинградский вокзал был похож на муравейник, все сновали туда-сюда, с баулами и без; ларечницы торговали отвратительными чебуреками, водой; плели свои хитроумные сети таксисты и грузчики; рота солдат была для них всех лишь мимолетным пейзажем обыденности. А меня такое скопление людей в одном месте оглушило и взволновало. И даже залетная мысль промелькнула: а ну как бросить все к чертовой матери и дезертировать…

И тут я увидел ее. Маша. Машка. Машенька. Девушка из моей далекой юности. Первая любовь, если так можно назвать. Идиотская вообще это фраза – «первая любовь». Просто родной человечек. С которым легко молчать и дышать одним воздухом. С которым можно разговаривать одними глазами. И каждый раз прощаться, как навсегда.

Я еще из части написал ей эсэмэс, сообщил время прибытия и номер поезда, но до самого последнего момента не верил, что она придет. А она пришла, подлетела ко мне, вся легкая, почти невесомая, обняла за шею и ткнулась носом куда-то в плечо.

– Ну здравствуй!

– Здравствуй!

И нам больше ничего не надо было говорить друг другу важного и ответственного. Радость встречи опознавалась без слов.

– Ты понимаешь, я чуть не опоздала! Летела на всех парах, а на Тверском бульваре в пробку попала. Автобус минут сорок двигался со скоростью черепахи. Я уже думала, что не застану тебя. Ты понимаешь? – она тараторила и улыбалась.

– Понимаю. Ты бы меня потом не нашла. У меня батарея села на телефоне, а зарядить – сама видишь. Я всего на несколько часов в Москве, потом у нас пересадка и – в Грозный.

– Ты дурак! Ты самый большой дурак в этом городе!

– Я знаю! И я чертовски рад тебя видеть! – я улыбался.

– Ну зачем, зачем тебе все это надо?

– Ты получила мое письмо? Я же все там рассказал…

– Да, получила! Только ты все равно дурак!

– Может, это наша последняя встреча…

– Ты даже вслух такое не произноси. Иначе я обижусь и уйду!

– Всё-всё, больше не буду. Ма-а-а-ашка…

Я ловил на себе завистливые взгляды сослуживцев и надувался от гордости, как павлин. Самая красивая девушка Москвы держала мою ладонь в своей, глядела на меня с улыбкой, и все это прекрасно понимали.

Потом мы перешли площадь трех вокзалов, обосновались на Казанском и кинули вещи в углу у стены. Можно было перевести дух.

– А как у тебя с личной жизнью?

– Ее нет, – Маша загадочно улыбнулась в сторону. – То есть любовь есть, а личной жизни нет… Я тут принесла тебе кое-что, – она открыла свой рюкзачок и достала синюю папку. – Тут мой новый рассказ. В поезде почитаешь. А пока в двух словах расскажу. Это женщина. Ее зовут Софья.

– Что?

– Не перебивай. Я первый раз ее увидела в магазине сувениров. Знаешь, есть такие, продают всякие индийские статуэтки, благовония, эзотерическую литературу…

– Ну.

– Она просто сразу оказалась не такой, как все. Вот моментально. Я заглянула ей в глаза, и мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что меня неудержимо влечет к этому человеку. В ней… Как бы тебе сказать… Словно бы вся мудрость мира сосредоточилась. Она купила какую-то книгу, мы обменялись с ней взглядами, улыбкой, а потом она вышла из магазина. Понимаешь? Я сразу же почувствовала, что от меня уплывает огромная звезда нечеловеческого счастья. И если я сейчас же ее не остановлю, то потеряю навсегда. И я пошла за ней. Как дура, держалась в стороне всю дорогу. В метро мы ехали в разных концах вагона. А я все никак не могла собраться с силами, подойти и познакомиться. Потому что… Это все равно что с небожителем знакомиться!

А потом я потеряла ее. Была толпа в вагоне, она вышла, а я не успела пробиться. Ты же видишь, какая я маленькая… Мне казалось, что это катастрофа, крушение мира, вселенский потоп! Меня всю трясло, колотило… Оставалась одна зацепка – магазин. И я стала дежурить возле него все свободное время. И ничего, никакого результата. Несколько месяцев прошло, я уже совсем отчаялась и вдруг на витрине этого магазина увидела объявление, что им требуется продавец! Представляешь! Это был просто подарок судьбы. Мой счастливый билет. Я устроилась к ним на работу, выполняла обычные обязанности продавца, а сама ждала, ждала все это время. И знаешь, была уверена на сто процентов, что однажды эта женщина еще раз зайдет. И при этом прекрасно понимала, что мне, как продавцу, уже точно может не хватить смелости. Тогда я заранее написала записку и указала там номер своего мобильника. Детство, да? Шпионские игры и все такое, да?! Но это-то и было здорово! Как будто с головой ныряешь в авантюру без уверенности выплыть на поверхность… А-а-а… У меня даже ноги тряслись от волнения.

И однажды эта женщина снова вошла в магазин. А вместе с этим и в мою жизнь. Опять купила какую-то книгу, а я в закладку подложила ей свою записку. Конечно же, практически сразу пожалела об этом, корила, ругала. Софья позвонила мне в тот же вечер, я что-то мямлила, оправдывалась, а она предложила встретиться. И в тот момент я чувствовала, как она улыбается на другом конце провода.

Маша замолчала, о чем-то задумалась и снова стала улыбаться вдаль.

– Она замужем?

– Нет, она тоже лесбиянка.

– Что значит тоже? Маша, ты нормальная, ты не лесбиянка!

– Да это вообще не имеет значения. То есть пол – это не важно для любви. Просто у нас глупые стереотипы на этот счет. Или привычка поколений.

– Она не любит тебя?

– Любит, но… по-своему. Как ребенка или сестренку. Ей сорок лет. И у нее давно есть другая женщина. Она живут вместе. А меня она зовет своей Мышей, – она снова улыбнулась, но уже теплее. – Да все нормально. Я не переживаю на этот счет. Бог одаряет нас любовью совсем не для того, чтобы мы ссорились или ревновали. Любовь – это прощение, вечное пожелание счастья. Любовь – это свет, но только от нас зависит, будет ли он сфокусирован в одной точке или охватит все окружающее пространство.