К двум часам дня прямо по курсу показались величественные заснеженные пики острова Элефант высотой около трех с половиной тысяч футов, находившиеся не более чем в десяти милях от них. Однако спустя час они по-прежнему оставались на том же расстоянии от острова, не приближаясь и не отдаляясь. Они гребли изо всех сил, но стояли на месте. Сам собой напрашивался вывод: вероятнее всего, они попали в сильное течение, уносившее их от берега. Подул северный ветер, поэтому пришлось убрать паруса.

Шеклтон с каждой минутой все больше волновался о том, как доставить людей на берег. Поэтому он приказал связать шлюпки, выстроив их цепью — одну за другой во главе с «Докером». Ему казалось, что это поможет увеличить скорость. Но его надежды не оправдались. Около четырех часов дня ветер снова сменился на западный. Они тут же взялись за весла и подняли паруса, пытаясь поймать его. Но «Уиллсу» это было не под силу, поэтому «Кэйрду» пришлось взять его на буксир. И все равно они практически не продвигались против течения.

К пяти часам вечера ветер ослабел. В сгущавшихся сумерках они снова взялись за весла и начали отчаянно грести, надеясь достичь берега до наступления темноты. Но спустя полчаса снова поднялся ветер с западо-юго-запада и за пятнадцать минут разогнался до пятидесяти миль в час. Уорсли подвел «Докера» к «Кэйрду». Перекрикивая ветер, он попытался убедить Шеклтона разделить шлюпки и попробовать добраться до острова Элефант по отдельности.

Шеклтон впервые согласился разделиться; по крайней мере он получил на это одобрение Уорсли. Тем не менее «Уиллса» все-таки оставили привязанным к «Кэйрду», и Шеклтон попросил Уорсли сделать все возможное, чтобы оставаться в зоне видимости. К тому времени, как «Докера» отвязали, стало совсем темно. Остров близко, но насколько? Определить было невозможно — может, десять миль, может, меньше.

Высоко в небе виднелся призрачно бледный лунный диск. Его свет просачивался сквозь облака, отражаясь от ледников острова, которые оставались единственным ориентиром. Иногда порывы ветра были настолько сильными, что экипажу «Кэйрда» приходилось все время сидеть скрючившись, чтобы укрыться от жалящих брызг. Но на «Докере», и особенно на «Уиллсе», от них спрятаться было просто невозможно.

Тем, кто стоял у руля, приходилось тяжелее всего, и около восьми часов вечера напряжение начало сказываться на состоянии Уайлда, который находился у румпеля «Кэйрда» вот уже двадцать четыре часа без перерыва. Шеклтон приказал Макнишу сменить его, но плотник и сам уже еле стоял на ногах. Примерно полчаса Макниш продержался в качестве рулевого, а затем, несмотря на разрывающий одежду ледяной ветер и жалящие лицо брызги, резко уронил голову на грудь и уснул. Задняя часть шлюпки тут же угрожающе качнулась параллельно попутному ветру, и огромная волна захлестнула палубу. Это разбудило Макниша, но Шеклтон приказал Уайлду снова занять место у руля.

Их ближайшей целью была юго-восточная часть острова. Завернув туда, они окажутся под защитой береговой полосы и смогут спокойно найти место, куда можно подойти на шлюпках. Примерно в половине десятого вечера отражение луны в ледниках острова показалось им очень близким, и все поняли, что находятся почти у берега.

Вдруг необъяснимым образом они снова стали терять землю из виду. Глядя по сторонам, они видели, что быстро плывут к земле, но при этом земля постепенно ускользает от них. Ничего не оставалось делать, кроме как пытаться плыть еще быстрее.

Около полуночи Шеклтон взглянул направо и не увидел «Докера». Вскочив на ноги, он стал напряженно всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть шлюпку среди бушующих вод, но напрасно. С тревогой в голосе он приказал зажечь свечу в нактоузе и поднять его повыше к парусу. Ответного сигнала не последовало.

Шеклтон приказал найти коробку спичек и попросил Хасси зажигать их по одной каждые несколько минут. При этом нужно было держать их так, чтобы пламя освещало парус. Хасси принялся по одной зажигать спички, а Шеклтон напряженно вглядывался в темноту. Сигнала от «Докера» не было.

Но они пытались ответить. Их разделяло расстояние не более полумили, и многие на «Докере» видели в темноте сигнал «Кэйрда». По приказу Уорсли они достали свою единственную свечу и зажгли ее под парусом. Затем, пытаясь ответить на сигнал Шеклтона, они держали свечу таким образом, чтобы свет проходил сквозь парусину, но его так никто и не увидел.

Мгновение спустя все попытки ответить «Кэйрду» были оставлены — «Докера» сильно подбросило на мощной волне. Уорсли едва смог удержать контроль над шлюпкой. Все бросились убирать парус и даже сняли мачту, которая могла в любую секунду сломаться из-за страшной качки. Они достали весла и начали грести, пытаясь выровнять шлюпку. Но она то взлетала на невидимых в темноте волнах, но падала в темную пропасть.

Уорсли приказал Орд-Лису взять весло, но тот начал умолять избавить его от такой работы. Он убеждал Уорсли, что гребет недостаточно хорошо для столь опасной ситуации. И вообще, сейчас слишком мокро. В конце концов, эти двое начали кричать друг на друга в кромешной темноте, а из каждого угла шлюпки слышались проклятия в адрес Орд-Лиса. Но все было тщетно, и наконец Уорсли с отвращением махнул рукой — жест, означавший «иди-ка ты отсюда». Орд-Лис тут же с готовностью забрался на дно и отказывался перебраться в другое место, несмотря на то что своим весом нарушал равновесие шлюпки.

Гринстрит, Маклин, Керр и Мэрстон, сидевшие на веслах, буквально падали от изнеможения, силы их были на исходе. Спустя какое-то время Уорсли решил рискнуть и снова поднять парус. Он бросал «Докера» прямо в пасть кровожадному ветру, держа парус как можно ниже, чтобы они более или менее ровно закрепились на волнах. Уорсли воспользовался всеми своими способностями и опытом, накопленным за двадцать восемь лет в плаваниях, чтобы развернуть и выровнять шлюпку, но ее почти не удавалось контролировать. Более того, из-за воды, просачивающейся внутрь, она стала медленной и неповоротливой. Орд-Лис, до этого лежавший на дне, вдруг сел и выпрямился. Казалось, он внезапно осознал, что шлюпка тонет, поэтому схватил чайник и принялся вычерпывать воду. Читэм присоединился к нему, и они вдвоем стали упорно бороться с подступавшей водой, выливая ее за борт. Через какое-то время «Докер» снова выровнялся и поднялся над водой.

Было уже около трех часов ночи, и Уорсли начал слабеть. К этому моменту он просидел лицом к ветру так долго, что теперь уже не мог нормально видеть и правильно оценить расстояние. Он изо всех сил боролся со сном, но все-таки начал засыпать. Вот уже пять с половиной дней люди находились в шлюпках, и за это время имели возможность увидеть Уорсли в совершенно ином свете. Раньше его считали восторженным, диковатым и даже безответственным. Но сейчас все изменилось. За последние дни он продемонстрировал почти феноменальный талант навигатора и все необходимые навыки для командования небольшой шлюпкой. Ни один другой человек в команде не мог бы с ним сравниться, поэтому Уорсли поднялся в их глазах на совершенно новую высоту.

И вот теперь, сидя на корме, он засыпал от усталости. Заметив это, Маклин предложил сменить его. Уорсли согласился, но, попытавшись встать, понял, что не может выпрямиться. Он просидел в одном положении почти шесть дней. Маклеод и Мэрстон помогли ему встать, перетащив с кормы на скамью и ящики с припасами. Уорсли уложили на дно шлюпки и начали растирать бедняге живот и бедра до тех пор, пока мышцы не стали разогреваться. К этому моменту он уже глубоко спал.