Подобное почти безумное состояние заставило резко открыть окно, задержать дыхание и, став невидимым, прыгнуть вниз, зная, что крылья, и без того стремившиеся в полет, поймают ветер.

Становиться человеком не хотелось. Все чувства обострились. Эмоции казались острее, вкуснее, живее. Улетев подальше в горы, он выдохнул, приземлился и позволил себе закричать так, словно хотел заставить этот мир рухнуть.

Каждая мысль была почти материальной, каждое чувство отдавало в сердце болью. Чужое отчаяние мешалось с собственным и, превращаясь в крик, медленно таяло.

Улетающие птицы ничего не значили. Горное эхо терялось между деревьями, а он царапал камни и пытался обуздать свою демоническую сущность.

Стать человеком теперь было уже сложно. С огромным напряжением он изгнал силу демона, сменив облик. Руки продолжали царапать камни, буквально стирая пальцы в кровь. Боли не было. Вместо нее приходило осознание. Свобода свободой, но Гарпий был достаточно образован, чтобы понимать свое положение. Медленно превращаясь в человека, он долго думал о том, чего действительно хотел. По всему выходило, что он действительно с самого начала знал, чего желает, а метка на руке только напоминала об этом. Он должен был посмотреть на свою судьбу, не прячась под маской раба, без чувств и мнений.

Вернуться к замку было нетрудно. Натянуть взятую с собой рубашку и зайти в дом – еще легче, но шагнуть к парням, обсуждающим следующее испытание, оказалось по-настоящему страшно.

Он знал, что придется говорить с Маркусом и Раном, и наверняка с самой Альберой. Это страшило, но казалось преодолимым, а вот стоять в дверях и видеть тот страх и растерянность, с которыми на него смотрят, оказалось тяжело. Всесильного демона не было. Человек в нем был слаб и уязвим. Рука сама поймала ворот рубашки и оттянула, только дышать легче не стало, скорее напротив, ком в горле только вырос от осознания, что ни рубашка, ни воздух не виновны. В нем поднимался банальный страх, словно эти люди действительно могли ему навредить.

С трудом выталкивая из груди воздух, он сделал короткий шаг назад, готовый выскочить в коридор и спрятаться в каком-нибудь углу, где на него не будут смотреть.

Ошарашенный его появлением Вильям очнулся первым:

– Не ожидал, – признался он, мгновенно прогоняя с лица недоумение. – Позволь пожать тебе руку. То, что ты сделал вчера, – настоящий подвиг.

Офицер улыбнулся и протянул полудемону руку так же, как сделал бы это, говоря с коллегой. Гарпий сначала посмотрел на эту руку испуганно и растерянно. Рабам руки не жмут, а Грос любил дразнить его, когда он был мальчишкой: поманить чем-нибудь, чтобы потом обвинить в плохом поведении, но глядя на искреннюю улыбку военного, все же принял эту руку и осторожно пожал, боясь проявлять силу.

Вильям присвистнул, видя полоску белой кожи там, где еще вчера был рабский браслет, но руку не отдернул, напротив, улыбнулся еще шире и добавил:

– Поздравляю. Альбера действительно достойная девушка.

Гарпий смог только кивнуть, поправляя рубашку, чтобы не выдавать все и сразу.

– Вильям прав, – внезапно поддержал молчавший все это время Девил Солсо.

Строитель мостов давно успел позавтракать и сидел в стороне от стола с книгой, время от времени вслушиваясь в разговор других кандидатов, но теперь, отложив книгу, смотрел на Гарпия с легкой настороженностью.

– То, что ты сделал, – продолжил он, – действительно подвиг, но я, уж извини, тебя побаиваюсь, а главное не понимаю, что ты здесь делаешь.

– Он один из кандидатов, – уверенно сообщил Маркус, справившись, наконец, с собственной бурей эмоций. – Где ему еще быть?

Мил нервно засмеялся.

– Какой из него кандидат? Уж извини, – он посмотрел на Гарпия. – Во-первых, ты действительно страшен, во-вторых, это просто противоестественно. Да и ты же раб, как тут можно быть кандидатом?

– Это все очень спорно, – уверенно заявил Маркус, откладывая приборы и с раздражением швыряя салфетку на стол. – Он больше человек.

Гарпий сбежал бы, если бы только слушал этот спор. Вместо этого он внимательно смотрел в черные глаза Гидена Ви, так же внимательно изучающего его взглядом.

«И что теперь?» – возник вопрос в голове у Гарпия.

Ответить он не смог, чувствуя, как на него давят превосходящей мощью. Опуская голову, хмурясь и не зная, что ему делать, вчерашний раб был готов просто уйти, но его поймал за локоть Вильям и уверенно заявил:

– Так, прекратите все эти разговоры! Здесь и сейчас он один из нас, а значит, как минимум, имеет право спокойно позавтракать.

Подобное заявление полудемона скорее напугало, но возражать никто не стал.

– Иди сюда, Гарпий, – попросил Маркус, кивая на место рядом. – Так ведь тебя по-настоящему зовут?

Гарпий только коротко кивнул, боясь заглянуть в глаза артефактолога. Перед ним было просто стыдно.

– А у меня спросить не хотите? Может я тоже боюсь? – спросил Тед и тут же рассмеялся, видя, как полудемон осторожно, почти виновато на него взглянул. – Шучу я, иди садись, только оставайся человеком, а то я упаду со стула и переломаю себе со страху ноги.

– Да, – поддержал его Лир чуть дрогнувшим голосом.

– А я бы с радостью посмотрел на демоническую ипостась, – задумчиво протянул Колин, сидевший с другой стороны стола. – Прекрасный образец для картины. Демоны опасны и безумны, а ты явно в своем уме и… о, еще и без цепей! – восторженно воскликнул он. – Вот это я понимаю, искусство жизни!

Мил после этого заявления буквально отшатнулся от стола, хотя Гарпий был далеко от него.

– Не обращай внимания, – спокойно предложил полудемону Бернард, сидевший напротив. – Если кто и доказал свое право здесь находиться, то именно ты. Можешь считать, что Мил просто боится конкуренции.

Вильям расхохотался, даже не пытаясь сдержаться.

– Ненормальные, – прошептал себе под нос Мил и в поисках поддержки взглянул на сидевшего во главе стола Гидена.

Вилка из рук мнительного секретаря столичной академии выпала, вымазав его штаны, но он этого не заметил, побелев от ужаса. В черных глазах Гидена танцевало пламя.

Мил уже не видел, как напугавший его встал и молча вышел, никого не замечая, зато он услышал голос взволнованного Лира:

– Мил, ты там живой? – спросил у него парнишка. – Выглядишь словно всерьез перепугался.

Мужчина вздрогнул, пробормотал себе под нос что-то невнятное и, не помня уже, чего так испугался, занялся спасением испачканных штанов.

Гарпий выдохнул, радуясь, что мужчина все же вышел из оцепенения, и тут же нахмурился.

«Встретимся через час у водопада. Надеюсь, ты знаешь, где тот водопад», – все еще звучало в его голове, и что с этим делать, полудемон не знал, не замечая уже косых настороженных взглядов.