Вообще-то в Зоне не принято говорить о скором завершении дела — это плохая примета. И поход может действительно закончиться очень скоро в какой-нибудь из аномалий или в желудке какого-нибудь псевдогиганта или химеры. Будь Мотя в компании опытных бродяг, он бы уже давно за такие обещания получил по морде, да и сам он за подобные речи наказывал зуботычиной не один раз. Но сейчас ситуация требовала от него наступить на горло своим суевериям. Девчонка, сколько бы она ни корчила из себя взрослую и опытную львицу, оставалась всего лишь маленькой девочкой и нуждалась в поддержке, чтобы совсем не раскинуть в этой проклятой Зоне.

По отношению к Маше Мотя сейчас испытывал давным-давно позабытые чувства. Последний, о ком он заботился с такой нежностью и оберегал с таким старанием, был серый котенок, выброшенный на тротуар из проезжавшего такси и подобранный десятилетним Мотей. Неделю он кормил котенка и выводил гулять, расчесывал и чесал урчащий комок за ухом, а потом вернулись с турбазы родители и его пришлось отдать. Не сказать, что этот случай сильно ударил по его психике. Мотя почти не переживал, ведь котенка забрала бабушка, но именно с тех пор он ни к кому не привязывался и ни о ком не заботился. Девчонка же разбудила в Моте потребность кого-то опекать и он готов был это делать, пусть даже ценой собственной жизни.

Через две минуты, пройдя тем же путем, что и Мотя, они уже распределяли скарб под прикрытием яблонево-малиновых зарослей. Маша сунулась было к куче железок, но быстро сообразив, что ей из нее ничего не достанется, отошла в сторонку и присела на землю, облокотившись на ствол дерева.

— Ну что, коллеги, — Мотя разложил на рюкзаке карту, — мы действительно достигли цели. Вот там, — он указал пальцем за спину, — строго на север порядка пятидесяти метров тот самый дом, обозначенный на схеме буквами «мэ» и «жо».

— Почему? — Дима недоуменно уставился на Мотю.

— Что почему?

— Почему обозначен буквами «эм» и «же»?

— Салага, — констатировал Боцман.

— Семе-о-о-н Семе-о-оныч, — укоризненно протянул Сюр, — классику знать надо! Маша вон и та знает. Так ведь, Маша?

— Типа сортир. — Маша кивнула, не открывая глаз.

— Вот! Наш человек!

— Быть тебе теперь Семенычем, сталкер. — Мотя похлопал Диму по плечу. — Семеныч — внук Сидоровича! А что, неплохо звучит. Да ты не обижайся, могли и хуже обозвать, Чиряком каким-нибудь, например.

— Да у меня уже есть погоняло! — с вызовом бросил Дима.

— Штык, небось? Или нет, ты же у нас парень компьютерно грамотный, в игры небось все время шпилишь. Что-то типа Хитмена, Нюкема, или кто там из новых кибер-героев в моде?

— Я — Дизель!

— Вот блин, — Мотя почесал переносицу, — я кроме Вина других Дизелей и не знаю даже. Сам придумал так назваться? Да не красней, не красней. Не девица, чай, перед нами тут невинность разыгрывать.

Дима кивнул.

— Смешной ты парень, Семеныч, хоть и геройский. Наемников играючи валишь, а у самого детство в штанах играет. Где ты видел, чтобы сталкеры носили те клички, которые сами себе придумали? Погоняло заслужить надо, такие вот дела. Да ты не расстраивайся, Семен Семенович Горбунков был хорошим дядькой, хоть и смешным. Потом нагуглишь себе информацию о нем, если выберемся.

Мотя сплюнул три раза через плечо, постучал себя по лбу и продолжил:

— Так вот, вернемся к нашим баранам. До дома, как я уже сказал, пятьдесят метров. Под прикрытием зарослей мы можем подобраться почти вплотную к нему. Это раз. «Жгучий пух» тут я пока не встречал, а об остальных аномалиях растительность нам сообщит не хуже любого детектора. Это два. И наконец, с этой стороны нас, скорее всего, не ждут, а значит, мы будем иметь преимущество. Это три. Все, что нам остается, — пробиться к точке перехода.

— Всего-то, — хмыкнул Сюр.

— Да не ссы, прорвемся. — Боцман похлопал приятеля по спине. — Закидаем сектантов из подствольников и пройдем как в штиль на веслах.

— Смотри, чтоб тебя в ответ торпедой не потопили, закидыватель. — Сюр не разделял уверенности друга. — Они-то хоть за стенами могут укрыться, а нам только и радости, что не видно нас, а листья от шквального огня не защитят.

— А деревья тут для кого понаставлены? За ними и укроемся.

— Угу, только сбросим сперва кило по тридцать каждый, чтоб жопы из-за стволов не торчали.

— Не будем никого ничем закидывать, — прервал спор Мотя. — Войдем тихо и без перестрелки.

Спорщики недоверчиво посмотрели на Мотю.

— Интересуюсь спросить, как? — по тону Боцмана невозможно было определить, издевается он или серьезен.

— Да просто мы пойдем прямо с началом выброса.

— Ты с дуба рухнул?! — Сюр посмотрел на сталкера как на умалишенного.

Мотя поднял руку в успокаивающем жесте:

— Рискованно, я в курсе. Но заковыка вся в том, что те, кто нас ждет, на время выброса спрячутся в подвале, оставив дом в полное наше распоряжение. Не дураки же они, в самом деле, под выбросом сидеть.

— Зато ты дурак, похоже. — Боцман покрутил пальцем у виска. — Мы что, по-твоему, выбросоустойчивые?

— Выброс так же смертелен для нас, как и для любого другого бродяги, будь то военстал, «долговец» или безбашенный «монолитовец». Это Семецкому по барабану — накрыло выбросом, встал, отряхнулся и пошел дальше по делам.

— И ты предлагаешь нам прогуляться под выбросом, как под летним дождичком? Я правильно тебя понимаю?

— Абсолютно. — Мотя устало потер лоб. — Я сегодня шутить более не намерен. А тебе, Боцман, я специально поясню — первая волна не опасна для человека. Она бьет по эмоциям, наводит ужас, меняет зрительные и слуховые восприятия, но не убивает. Убивает вторая, аномальная, которая накрывает через две минуты после первой. У нас будет целых две минуты на все про все. Более чем достаточно.

— Зуб даешь? — Боцман все еще сомневался.

— Даю, но только…

— Ну, начинается.

— Спокойно, Боцман. Я могу поручиться только за то, что две минуты от начала выброса у нас будет. За поведение встречающих я, как ты понимаешь, поручиться не могу. Но я готов рискнуть.

Боцман и Сюр обменялись взглядами.

— Ну, раз такое дело, — Сюр теребил ус, что было явным признаком крайней обеспокоенности, — то мы, пожалуй, согласимся с твоим планом. Ты сталкер опытный и у нас нет причин не доверять тебе.

— Хорошо, — Мотя поднялся и оглядел отряд, — тогда всем отдыхать, за час до выброса я вас разбужу. — Он посмотрел на часы. — У вас есть три часа сорок две минуты, чтобы отдохнуть. Вопросы еще есть?

— Никак нет, — отрапортовал Боцман, Сюр покачал головой, Дима промолчал, а Маше было все равно — Маша спала, свернувшись калачиком под деревом.

Мотя по опыту знал, что если выброс не случился за сутки до прогноза, то тогда он произойдет ровно по расписанию, плюс-минус пять минут. Поэтому совершенно не беспокоился о том, что спящих товарищей накроет аномальной энергией, а время потратил на принятие сложного решения: рассказать или нет? Промучившись два с лишком часа и так и не склонившись ни к одному из вариантов, он достал из заднего кармана «счастливую монету» — полдоллара Североамериканских Соединенных Штатов с головой статуи Свободы на аверсе — и доверился слепому жребию. Выпала Свобода. Он со спокойной душой поменял ствол на своей винтовке, проверил детектором аномалий подходы к дому, затем визуально, под прикрытием кустов, наметил подход, перекусил холодной тушенкой и хорошенько приложился к фляге.